— Это не страшно, а весело и ужасно интересно, — скороговоркой сказала она, подошла к брату, обняла его, вернее, повисла у него на шее, и они — нет, даже не исчезли, просто мне внезапно стало ясно, что их нет и, вероятно, никогда не было, и, пожалуй, уже не будет, да и с чего бы.
И я пошла назад, в «Le Diabolo», рассудив, что мне там самое место.
В баре я на всякий случай спросила хозяйку, знает ли она некоего мсье Мендозо. Дескать, он мой старый знакомый и вроде бы держит кафе где-то в центре города, но я не смогла его отыскать…
— Кафе? — изумилась женщина. — Нет-нет, вы, наверное, неправильно запомнили фамилию вашего знакомого. В этом городе Мендозо только один, и он не «мсье», а юго-западный ветер. Считается, что он дует из Менда, даже имя в честь него получил, но я думаю, это неправда. Ветер прилетает, откуда вздумается, и дует, где захочет, а иначе зачем быть ветром, скажите на милость?
— Да уж, — вздохнула я. И заказала чашку кофе.
Выпила его залпом, вышла на улицу, села у входа, закурила и вдруг поняла, что мне смертельно надоела вся эта романтическая метафизика. Пусть себе прилетает, откуда вздумается, и дует, где захочет, а я поеду домой. Людке потом позвоню, придумаю что-нибудь, или ничего не придумаю, пускай обижается, так даже лучше, лишь бы в гости звать зареклась, потому что я в эти края больше ни ногой. Хватит с меня. Хва-тит. И я побежала наверх собирать вещи.
— И что было дальше? — спрашиваю я.
— Дальше? А что могло быть дальше? Автобус до Клермон-Феррана, поезд в Париж, перевод, вернее, два перевода, пять экскурсий и одно свидание. Впрочем, совершенно провальное. Я сбежала через полчаса и позвонила тебе, потому что поняла, что совсем свихнусь, если никому не расскажу, а слушать такое никто, кроме тебя, не станет… А потом отправилась за билетом. И поехала, и приехала. И вот, все рассказала. Кажется, мне действительно легче. Доктор, я буду жить?
— Долго и счастливо, — киваю я.
Какое-то время мы молчим. Тишину нарушает только тиканье моих часов. Когда-то я нашел их у мусорного бака, влюбился с первого взгляда и приволок домой. У этих часов есть большой круглый циферблат и прекрасный, исправно работающий механизм, но нет стрелок. Они громко тикают, отмеряя время, но не показывают результат, и это, с моей точки зрения, лучшее, что могут сделать милосердные часы для своего владельца.
— И что мне теперь делать? — наконец спрашивает Люс.
Пожимаю плечами.
— Полагаю, ты уже купила билет до Марвежоля? В один конец?
