. Линейный крейсер, как и «Бисмарк», был вооружен 8 орудиями калибра 380 мм и имел полную скорость 31 узел.
Вместе с «Худом» в состав эскадры входил новейший линкор «Принц Уэлльский» (40000 тонн), только что вошедший в состав английского флота. Он был вооружен 10 орудиями калибра 356 мм и имел скорость 30 узлов{16}.
Кроме линкоров Холланд имел 4 эсминца. Для патрулирования менее вероятного направления прорыва — пролива между Фарерскими островами и Исландией — Тови послал 3 легких крейсера: «Аретуза», «Бирмингем» и «Манчестер». Он позволил сократить прикрытие важнейшего войскового конвоя только до жалкой группы эсминцев, которые должны были обеспечить ПЛО. Авианосец «Викториес» и линейный крейсер «Рипалс» тоже были привлечены к смертельно опасной охоте. Сам Тови с остальными кораблями флота метрополии находился в Скапа-Флоу в готовности к немедленному выходу. Он имел линкор «Кинг Джордж V», 4 легких крейсера и 3 эсминца. Позднее к его эскадре присоединились еще несколько эсминцев. После этого Тови приказал адмиралу Джеймсу Ф. Сомервиллу следовать из Гибралтара на север полным ходом. Его эскадра в составе линейного крейсера «Риноун», авианосца «Арк Ройял» и легкого крейсера «Шеффилд» должна была прикрыть слабо защищенный войсковой конвой. Британский капкан был взведен, и Тови ждал в Скапа-Флоу, когда Лютьенс в него попадется.
Но пока счастье улыбалось германскому адмиралу. Стоя на мостике линкора подобно непобедимому морскому божеству, он следил за крутящимися полосами тумана, которые спускались с горных склонов в холодный фиорд. Вскоре «Бисмарк» и «Принц Ойген» были полностью укрыты мглой. Он оставил на виду только узкую полоску воды под берегом и скалистые обрывы берегов фиорда. Жужжание моторов британских самолетов, которые рыскали вдоль норвежского побережья, глухим эхом отдавалось на якорной стоянке. Но когда Лютьенс поднимал взгляд вверх, к мутному небу, он не видел ничего, и мог только радоваться, что его позиция оставалась укрытой от противника. Но в действительности информация, что он прибыл в Корсфиорд, имела для адмирала Тови очень небольшую ценность. Британскому адмиралу было гораздо важнее знать, когда и куда Лютьенс намерен выйти оттуда. Поэтому блеклый густой туман был лучшим союзником Лютьенса. Он надеялся оставаться под этим волшебным покрывалом, пока его корабль не окажется на просторах Атлантики.
Поздно вечером 21 мая Лютьенс приказал своим кораблям поднимать пары. Медленно поползли вверх якорные цепи. В 23.00 последние тяжелые звенья скользнули в клюзы, и матросы боцманской команды направили тугие струи воды из брандспойтов на якоря, смывая грязь и водоросли, принесенные со дна фиорда. Несколько эсминцев, охранявших гиганта, помчались строем фронта в море, чтобы отогнать подводные лодки, если таковые обнаружатся. Адмирал Лютьенс был просто великолепен в синей с золотом форме. Он отдал приказ сниматься. В машинном отделении звякнул телеграф, и из трубы «Бисмарка» поплыло прозрачное марево горячих газов. Валы начали вращаться, сначала медленно, потом все быстрее, и корабль плавно двинулся на запад — от Бергена в, сторону открытого моря. Через несколько минут «Принц Ойген» тоже дал ход и последовал за линкором.
