Утром, позавтракав, он прошел на веранду, примыкавшую к вестибюлю, и принялся читать газету в ожидании Джастина. Люди постоянно входили в отель и покидали его; наконец он отложил газету в сторону и стал всматриваться в лица тех, кто появляется в дверях.
Десять часов. Половина одиннадцатого. Возможно, он передумал, решил не приходить. Но в таком случае он должен был позвонить. Нет, конечно, он придет. Он обещал. Он не исчезнет сейчас...
Какая-то американская семья прибыла с большой коллекцией белых чемоданов. Молодой человек, который вполне мог оказаться Джастином, подошел к девушке, сидевшей возле Джона. После нежной встречи они покинули веранду. Появились двое бизнесменов, говоривших на шведском или датском языке, за ними следом в отель вошел еще один иностранец, темноволосый, среднего роста, похожий на человека, прибывшего с юга Европы. Из Италии или, возможно, Испании. Двое скандинавских бизнесменов, сосредоточенно беседуя, медленно двигались к далекому краю веранды; они шагали, склонив головы и держа руки за спинами. Молодой итальянец неторопливо подошел к стойке портье и спросил, где можно увидеть мистера Джона Тауэрса.
— По-моему, сэр,— сказал человек в форменном костюме,— мистер Тауэрс сидит в кресле у вас за спиной, слева.
Молодой человек повернулся. Его глаза были серьезными и настороженными, выражение лица — бесстрастным. Он не отличался красотой, но выглядел как-то необычно. Джон узнал маленький вздернутый нос, высокие скулы, но острый подбородок и широкий рот показались ему незнакомыми. Молодой человек неторопливо, спокойно подошел к Джону; поднявшись с кресла, Тауэрс смахнул пепельницу со стола и рассыпал пепел по ковру.
— Здравствуй,— Джастин вежливо протянул руку.— Как поживаешь?
Джон взял его руку и, не зная, что с ней делать, отпустил ее. Если бы это происходило десять лет назад, подумал он, не было бы ощущения неловкости, напряжения, пустых вежливых фраз, светских жестов.
Джон неуверенно улыбнулся молодому человеку:
— Ты такой худой, Джастин!
Это было все, что ему удалось произнести.
— Такой стройный, подтянутый!
Молодой человек еле заметно улыбнулся, пожал плечами, пробудив у Джона болезненное воспоминание о Софии, потом посмотрел на рассыпанный пепел. Они помолчали.
