В это время эсэсовец на вершине земляной насыпи прокричал что-то своим товарищам, те отделили примерно 20–25 человек и хлыстами погнали их к канаве. Среди них была и упомянутая семья. Одна хорошенькая, стройная черноволосая взрослая девушка, когда они проходили мимо нас, провела рукой по телу и печально прошептала: «Мне двадцать три года…».
Мы обошли земляную насыпь и встали рядом с огромным рвом. В нем друг на друге, кое-как, смешавшись, лежали кровавые трупы, примерно на три четверти заполняя ров. По-моему, там было примерно 1000 человек. На противоположной стороне на краю рва сидел эсэсовец, он свесил ноги, поперек колен лежал автомат. Он равнодушно курил сигарету…
Между тем полностью обнаженная группа приговоренных к смерти, шагая по ступенькам, врезанным в склон глинистой земляной насыпи, размещалась по длине рва так, как указывал хлыстом эсэсовец. Непосредственно под ними лежали кровавые трупы расстрелянных из предыдущей группы местами так близко, что еще живые почти касались их. То в одном, то в другом, которых не настиг смертельный выстрел, еще теплилась жизнь. Ожидающие тихо что-то говорили им, очевидно, утешали.
Затем вновь захлопали выстрелы, одна за другой затрещали очереди. То одно, то другое падающее в яму тело еще долго билось в предсмертных судорогах, но головы большинства тихо поворачивались, и из затылков лилась кровь. Я удивился, что нас не прогоняют эсэсовцы, но затем увидел, что там также стояли два-три чиновника местной почты. Конечно, много размышлять не было времени, потому что там уже стояла следующая группа, она выстраивалась перед земляной насыпью. Опять затрещало оружие, упали расстрелянные, и так продолжалось часами, днями. Когда мы уходили, как раз приехали грузовые автомобили с новым грузом. На этот раз они привезли больных и калек. Одну очень старую, ужасающе худую, беспомощную женщину раздели соседи, которые были уже голые. Женщина едва могла даже идти, ее поддерживали двое, у нее наверняка было размягчение мозга. Наконец, ее схватили двое и так повели на другую сторону земляной насыпи. Вместе с Мённикесом мы удалились и, сев в автомобиль, возвратились в Дубно».
Вот вам полное соответствие между массовыми убийствами в Катынском лесу и описанными здесь методами! Но в этом нет ничего чрезвычайного. Исполнители обоих убийств одинаково присутствовали, когда непосредственно перед началом «восточной кампании» Генрих Гиммлер в краковском замке «Вавель» говорил собравшимся о том, что целью «восточной кампании» является сокращение славянской расы на 30 млн. человек.
