Конверт, адресованный «господину Анри Жюльену», остался торчать в двери, а Желтая Коза, спустившись в привратницкую, снова взялась за вышивание. Однако не успела она вдеть новую цветную нитку в иголку, как в дверь робко постучали.
— Ну, кто там еще? Входите, — нетерпеливо откликнулась консьержка.
Дверь приоткрылась. Сначала появилась густо курчавая голова, потом часть ярко-красной куртки, оттеняющей темную кожу своего владельца, потом вся небольшая, крепко сбитая фигурка мальчика с лицом смышленой обезьянки.
— Юсуф? — удивленно протянула консьержка. — Тебе чего? Отцу что-нибудь понадобилось?
Мальчик покачал курчавой головой.
— Нет, мадам. Это мне нужна мадам Назер. У меня к ней поручение, — сказал он довольно смело.
— Мадам Назер еще на работе. Можешь передать мне, что у тебя там такое.
Юсуф переступил с ноги на ногу. Он так и стоял в дверях, вертя что-то между пальцами. Зоркие глаза Желтой Козы разглядели свернутый клочок бумаги.
— Записка для мадам Назер? От кого?
Мальчик проглотил слюну. Теперь он уже не казался таким смелым.
— От… от одной особы, — выговорил он чуть слышно.
— Давай сюда! — Желтая Коза решительно протянула руку. — Давай же, ну? Я передам, как только она вернется.
Юсуф, явно колеблясь, отдал ей свернутую вчетверо грязноватую бумажку.
— Пожалуйста, мадам, я вас очень прошу. Это — срочно. От этого зависит…
— Хорошо, хорошо, можешь не беспокоиться, сейчас же передам твое срочное послание.
Консьержка подчеркнула немного насмешливо слово «срочное». Но как только за дверью исчезла темнокожая фигурка, Желтая Коза бесцеремонно развернула записку.
— Скажите пожалуйста, у мальчишки-араба какие-то срочные дела к мадам Назер! Поглядим, поглядим, что это за делишки…
Записка была, видимо, наспех нацарапана карандашом на обороте ресторанного меню. Сначала Желтой Козе пришлось подробно ознакомиться со всеми блюдами ресторана — с двумя супами по-бретонски, уткой по-каркассонски, бараниной с Соленых озер Сен-Мишеля, жарки́м по-вандейски, сыром восьми сортов, а также десертом. Наконец она догадалась перевернуть меню и с трудом принялась разбирать покрывавшие обратную сторону детские каракули:
«Сими, душечка, срочно выручай! Сижу, запершись в десятом номере в чулане Хабиба, где у него метлы и тряпки. Боюсь высунуть нос на улицу: может, мои преследователи дежурят и схватят меня. Юсуф уговаривал меня выйти, тем более что Вожак тоже вмешался, но я даже им не отперла. Я с утра не евши. Сими, дорогая, поторопись, а то я очень боюсь крыс, они уже что-то грызут где-то совсем близко. Твоя до гроба Клоди».
