– Ты сердишься, мама, да? – сказал я.
– Дурачок, – сказала она, отерла ладонями щеки, притянула меня к себе, провела ладонью по волосам, улыбнулась и протянула мне подмоченную с края горбушку хлеба.
– Как зарабатываешь? – спросил я Стаса.
– Конечно, не сахар, в море побольше, но на жизнь хватает, – ответил он.
– Ты по-прежнему работаешь в школе? – спросил я Галку.
– В школе.
– Значит, так и живете… Оба на ниве просвещения, сеете разумное, доброе, вечное. Ну что ж, благородный труд, ничего не скажешь.
Галка сощурилась.
– Издеваешься? – сказала она.
– А хотя бы и так. Должна же когда-нибудь наступить и моя очередь.
Я стал по-настоящему злиться, но подошла официантка.
– Нести горячее? – спросила она.
– Может быть, еще по одной? Под холодный закус, а? – предложил Решевский.
Злоба душила меня, я старался пересилить себя – это было нелегко.
– А я яичницу хочу, с ветчиной, понял? – грубо сказал я. – Несите, барышня, клиент жрать хочет.
«Барышня» зыркнула на меня треугольными глазами и помчалась по залу. Я проводил ее взглядом и увидел, как навстречу официантке выходят музыканты в бежевых пиджаках и голубых брюках.
– Вот и лабухи, – бодро сказал я.
И снова сощурилась Галка.
– В дикаря играешь? – сказала она. – Ты б еще ватничек надел и кепочку с пуговкой… Или ждешь, когда в ноги упадем, а ты нас резать будешь? Так пошли, доставай свою финку, или как там еще, «перышко», что ли…
Наверное, я сам был виноват; уж если сел за стол, то веди себя так, как принято у приличных людей. Она права.
– Галка, ты что? – сказал Решевский.
– Брось, она верно говорит, – ответил я, – может, и вправду одичал…
В последнем, конечно, схитрил, диким себя совсем не чувствовал, может, где и есть глухие места, а я сидел в образцовой колонии общего режима, где были нормальная средняя школа и библиотека. Отработал свое – шлифуй интеллект. Опять же кино, газеты, самодеятельность, Лопе де Вега ставили, и никаких тебе зряшных трат времени.
– Ладно, «завяжем», – сказал я.
И тут принялся за работу оркестр.
Начали они с вальса и без перерыва ударили твист. Танцующих было немного, вечер едва начинался, мне принесли яичницу, потом и заказ для них.
И снова захотелось, чтоб на столе были свечи, вспомнился тот, Галкин, вечер и всякое другое вспомнилось, пока Стас наполнял наши рюмки.
К ребятам, что были с Мокичевым, подошли девчонки. Я слышал, как громко их приветствовал Васька, отдавал команды придвинуть соседний стол, Олю посадить сюда, а Раю туда, принести шампанского и апельсинов, словом, Васька был на коне.
