1.594: «он прикажет так обработать ее тело пытками, что ничего от нее не останется для погребения»).
В Книге Товита говорится об иудеях в изгнании, убитых и оставшихся лежать вдоль дорог или выброшенных за городскую стену. Главный герой, по имени которого названа книга, — праведник, соблюдающий иудейские обычаи относительно еды, делится одеждой и пищей с бедными и, несмотря на огромный риск, погребает умерших. Эта картина отражает грозные слова Иеремии о суде над израильтянами, которые в изгнании будут убиты и останутся без погребения.
Товит славен многими добрыми делами, но на первом месте стоит погребение умерших (1:18–20; 2:3–8; 4:3–4; 6:15; 14:10–13). Некоторые из тел, без сомнения, принадлежат не просто убитым, но казненным властями людям. Праведник Товит объясняет: «Тайно погребал [ethapsa] я и тех, которых убивал царь Сеннахирим, когда, обращенный в бегство, возвратился из Иудеи. А он многих умертвил в ярости своей. И отыскивал царь трупы, но их не находили» (1:18). Еще один умерший из похороненных Товитом (2:3) также был казнен — или «удавлен» (как в переводе New Revised Standart Version), либо «выставлен», то есть публично повешен. Иудеи понимали, что обязаны похоронить своих соплеменников, казненных языческими властями, и это крайне важно для нашего исследования.
Иосиф Флавий совершенно согласен с Книгой Товита. Говоря о нравственных обязанностях иудея, Флавий говорит: нам «следует предоставлять всем, кому это необходимо, огонь, воду, пищу, указывать дорогу, никого не оставлять без погребения [ataphon]. И не быть слишком жестокими по отношению к врагам» (Против Аниона 2.211; ср. 2.205).
Быть может, самый яркий образ отношения иудея к погребению дает Филон Александрийский, когда описывает скорбь Иакова, получившего весть, что его сын Иосиф умер и был растерзан дикими зверями. Патриарх оплакивает сына такими словами: «Сын мой, не столько смерть твоя печалит меня, сколько ее обстоятельства. Если бы ты был погребен [ethaphes] в земле твоей, я бы утешал тебя подле твоего смертного одра, видя тебя и ухаживая за тобой, я бы сказал тебе последнее прости, когда ты умер, закрыл бы очи твои, обвил бы твое лежащее тело пеленами, устроил бы богатые похороны и проследил бы, чтобы были исполнены все до единого обряды» (Об Иосифе 22–23).
В плаче, который Филон вложил в уста Иакова, говорится о значении погребения:
И воистину, если бы ты был убит или умер по чьему–то намерению, скорбь моя не была бы столь тяжкой, ибо если бы поразил тебя человек, он бы сжалился над своей жертвой, собрал бы прах земной и засыпал ее тело. И даже если бы самые бессердечные изо всех людей могли бросить тело без погребения, тогда проходящий по пути мог бы остановиться, чтобы поглядеть на него, и из жалости, свойственной нашей общей природе, почувствовать, что должен он совершить погребальный обряд
