Библиотекарша с улыбкой поднялась ему навстречу.
— Что желаешь почитать, брат?
Он смутился и тоже улыбнулся.
— Мне хотелось бы почитать книги по истории.
— Проще простого. Какие?
— Не знаю…
— С какой хочешь начать? Телкар, Якобсон, Рибо, Ханихара? Может, Салминен?
— Мне советовали прочесть Мокора.
— Мокор? — удивилась девушка. — Обычно с него не начинают. Он труден для понимания. Что будешь читать? «Историю Звездного племени»?.. «Великую миграцию»?.. «Эссе о смысле галактической истории»?
— А что вы посоветуете?
— Первую… Ты обратился ко мне на «вы»? К какому клану ты относишься?
«Ну началось!» — подумал он.
— Ни к какому!
— Планетянин? Тогда твое место не здесь. — Приветливость девушки мгновенно испарилась.
— Меня послал технор.
— А! Ты и есть тот самый планетянин! Не знаю, что взбредает в голову моему дядюшке в последнее время! О, космос! У меня впервые попросили книгу деда, а просителем оказалась земная вошь!
Она с отвращением на лице протянула ему анкету.
— Заполни это! Дай твою карточку. Так я и думала! Карточка А землянину! Возьми ее! Пройдешь через эту дверь, найдешь зал С и нишу четырнадцать. Умеешь пользоваться считывателем? Уж не думаешь ли ты, что тебе на руки выдадут оригинал? В следующий раз постарайся не приходить в те часы, когда я на службе!
Считыватель оказался проектором микрофильмов, хотя и более усовершенствованным по сравнению с теми, которыми он пользовался ранее. Он углубился в «Историю Звездного племени».
Книга была написана сжатыми фразами и не давала никаких послаблений читателю, собственно, она подтверждала то, что сказала Орена, но содержала массу драгоценных подробностей. Его сразу поразило разнообразие имен на «Тильзине». Одни были явно земного происхождения, такие, как Петерсен, Валох, Рибо, Ханихара. Привычный к космополитизму Гвардии, он с легкостью привязал их к месту происхождения: бывшая Скандинавия, бывшая Центральная Европа, бывшая Франция, бывшая Япония. Но другие имена, вроде Тана Экатора, Мокора или тех, которые он видел на обложках книг в библиотеке Орены — Орипсипор, Телмукинка, — показались ему чужими. Во время великой миграции пассажиры звездолета № 3 решили разрушить за собой все мосты, связывающие их с родной планетой, и произвели космическое крещение, выбрав себе искусственные имена. Даже сегодня, добавлял Мокор, этими именами продолжали пользоваться. Среди членов экипажа корабля существовала некая тенденция к эндогамии, не настолько серьезная, чтобы угрожать генетическому наследию, но достаточная для ощутимого воздействия на потомков. К этому следовало добавить резко антипланетарный образ мышления. Тинкар усмехнулся: «Полагаю, моя нежная библиотекарша должна носить имя Иоретура Калькакубитатум!»
