— Да идет он, твой карантин! — воскликнул он. — Терпеть не могу эти деревья. Пауки, скорпионы…
— Зато здесь платят боевую надбавку, — сказал Бан Мун. — Прямо с первого дня. Вместе с окладом набегает пять сотен в неделю.
— Неслабые денежки, — согласился Пан. — Мой старик получал вдвое меньше.
— Все равно. В город хочу, — угрюмо буркнул Людвиг. — Видал, какие тут цыпочки?
— Только не надо про баб! — запротестовал Гор. — Не сегодня, лады?
В воздухе тоненько звенела мошкара. Бан Мун, в очередной раз хлопнув себя по шее, достал банку спрея от насекомых и яростно обрызгал все, до чего смог дотянуться, — голову, шею, руки и даже стенку из прорезиненного брезента. Гор, чья койка стояла рядом, недовольно заворчал от едкого запаха и натянул одеяло на голову. Койка застонала под весом его туши.
Где-то далеко, несмотря на ясное небо, пророкотал гром.
— Слышали? — встревожился Бан Мун.
— Это гроза, — авторитетно заявил Пан.
— Ты-то откуда знаешь? Ты только сегодня приехал!
— Читал, — коротко ответил Пан. — Еще должна быть молния. Здоровенная такая вспышка.
Бан Мун и Людвиг вскочили и приникли к мутным окошкам. Действительно, после очередного раската горизонт осветился тусклыми зарницами.
— Ну, что я говорил!
Далекий гром ворчал, не переставая. Вот идиоты, беззлобно подумал Брук. Перепутать грозу со взрывами.
Он лежал, закинув руки за голову, и вспоминал все, что когда-то слышал о Луакари. Когда он просматривал сюжеты о нападениях партизан, обстреливающих правительственные гарнизоны и превращавших огромные территории в зоны смерти, то сразу представлял себе Дикие земли, где каждый шаг может стать последним. Переплетение побегов и щупалец, буйство жизни и смерти, ядовитые мхи, летучая жгучая паутина, колонии плотоядных насекомых, мириады хищных рептилий, находящих жертву по признакам ментальной активности. Однако пока местные ужасы ничем особенным себя не проявили. Более того, Луакари казалась довольно безопасным местечком.
Тем не менее Брука не оставляли неясные предчувствия. Он чувствовал себя беззащитным под хлипким пологом палатки. Сейчас он полжизни отдал бы за хороший автоматический пистолет. И как назло, еще этот гром…
Ветер пошевелил полог. Палатка наполнилась запахом пыли и влажной зелени. Почти как на Диких землях.
— Вот тебе и армия! — пробормотал Брук. Он накрыл голову подушкой и попытался уснуть.
И он уснул, несмотря на то, что Пан достал невесть как провезенную из дома губную гармонику и принялся выдувать из нее заунывные мелодии. Тягучие хрипловатые звуки странным образом перекликались с далеким воем какой-то местной твари, так что вскоре измученным новобранцам стало казаться, будто Пан аккомпанирует ночным воплям.
