— Ты проявил пленку?
Тот прохрипел, что ранним утром нужно спать. Но все же сообщил, что фотографии уже сохнут.
— Посмотри, какие физиономии у Жомгарда и Малитрана на трибуне.
Через некоторое время фотограф снова взял трубку.
— Они похожи на двух псов, готовых сцепиться друг с другом. Не очень веселая картинка.
Франсуа положил трубку, снедаемый любопытством. Что-то не клеилось в руководящей команде. Ему показалось по меньшей мере странным то, что эти двое уделяли так мало внимания происходящему на поле, хотя исход поединка был еще неясен. Он пожалел, что Брюньон не направил на них объектив сразу после победного пенальти. Снимок мог бы многое сказать о настроениях, не связанных с матчем. Однако президент клуба и мэр-депутат всегда отлично ладили друг с другом. Сердечность их отношений выглядела до сих пор, если не считать вчерашней вечерней встречи в раздевалке, вполне искренней. Малитрану нужен решающий голос первого должностного лица Вильгранда при выделении ежегодной дотации клубу, а Жомгард не может обойтись без голосов любителей футбола, многие из которых расклеивают к тому же его плакаты во время избирательных кампаний и сдирают афиши соперников. Прекращение обмена услугами повредило бы и тому и другому. Франсуа подумал: «Интересно: была ли для них смерть Виктора Пере неожиданной?» Но тут же заключил: «Нет, речь, наверное, идет о печальном совпадении. Трения между людьми, которые постоянно общаются друг с другом, неизбежны, а казначей, разумеется, не объявлял заранее о предстоящем самоубийстве».
Он решил не копаться в грязном белье. Чтобы не пачкать рук. А может быть, сказались его беспечность и отсутствие честолюбия. К тому же он толком не представлял себе, каким образом здесь можно провести глубокое расследование. Существует большое различие между хроникером, прочувственно описывающим спортивные подвиги, и журналистом, который расследует политико-финансовые скандалы, чтобы пригвоздить виновников к позорному столбу, разоблачить их связи с уголовным миром. Два разных вида деятельности, которые находят выход на разных страницах газеты.
— Мяу!..
Були, растревоженный несколько раз во время сна, выразил свое недовольство, шмыгнув прямо в кухню и не потеревшись, как обычно, о ноги хозяина. Чтобы добиться прощения, Франсуа налил ему молока. Маленький красный язычок с наслаждением опустился в блюдечко.
«Дзинь! Дзинь!» Это было уж слишком. Кот ощетинился от возмущения и, подскочив, как ракета, скрылся в глубине квартиры. Рошан решил, что это Брюньон принес фотографии матча, и пошел открывать дверь.
