— Впустите.
К своему удивлению, он увидел не приветливого репортера из журнала «Баллон д'ор», а незнакомца со скорее неприятными манерами и чертами лица.
— Луи Дюгон из газеты «Курье дю Миди».
Хваткий, как все репортеры отделов происшествий, гость сразу же почувствовал настороженное к себе отношение.
— Может быть, вы ждали моего коллегу Рошана?
Лa Мориньер овладел собой.
— Действительно, ибо в отличие от него я никогда не имел удовольствия встречать вас в раздевалках клуба.
Корреспондент региональной газеты усмехнулся.
— По той простой причине, что от спорта меня тошнит.
Его собеседник выразил удивление.
— Тогда я не вижу смысла беседовать. Мои отношения с прессой ограничиваются исключительно футболом. И поскольку, как мне кажется, вы не испытываете почтения к поклонникам кожаного мяча…
Дюгон не дал ему договорить, вздохнув с лицемерным сожалением.
— Которые сегодня так опечалены, особенно в Вильгранде. Довольно уже того, что клуб потерял трагическим образом своего казначея, этого бедного Виктора Пере. Лишь бы поговорка «Бог троицу любит» не сбылась еще раз.
Ла Мориньер подумал, что предчувствие какой-то страшной беды не обмануло его, и спросил дрогнувшим голосом:
— Вы не можете выразиться яснее, месье?..
Охваченный волнением, он не вспомнил имени своего визитера. Тот не обиделся.
— …Дюгон. Луи Дюгон. Вы не слышали информацию по радио?
Словно кошка с мышью, он играл на нервах своего собеседника, чтобы, выведя его из равновесия, выудить какие-то признания, которые тот может сделать под воздействием психологического шока. Кандидат в президенты клуба попытался сохранить спокойное лицо, хотя тревога сжимала ему грудь.
— Я не провожу время, сидя у приемника.
Дюгон кивнул с деланным сочувствием. Но из-под его полуопущенных, словно у жабы, век глаза смотрели с колючей остротой.
— Разумеется, это лишь нам, журналистам, кажется, что люди живут в ожидании новостей.
Бывший страховой агент потерял терпение, видя, как тот все ходит вокруг да около.
— Прошу вас, говорите прямо. Меня ждут.
Дюгон пожал плечами, чтобы продемонстрировать свое бессилие перед фатальным роком.
— Вы не представляете, как неприятно быть человеком, который приносит дурную весть. — Он вздохнул еще раз. — Но что поделаешь… Сегодня утром над Луарой потерпел катастрофу самолет. Свидетели говорили о том, что в небе произошел взрыв… В настоящее время жандармерия, наверное, собирает обломки, которые разлетелись на сотни метров.
Ла Мориньеру не нужно было спрашивать, кто был на борту самолета. Он это знал. Ноги его ослабели, и он опустился в кресло. Корреспондент «Курье дю Миди» склонил голову, чтобы продемонстрировать свое сочувствие.
