— По правде говоря, мисс… Фосс, мне совершенно до чертиков, что вам кажется. Меня волнует лишь качество вашей работы. Которой вы сейчас не заняты. — Она спустилась в коридорный отсек.
— Послушай, — сказал Чанне Симеон, когда она отошла уже так далеко, что никто не мог услышать их разговора.
— Да?
— Разве нужно было так срывать на ней свое раздражение?
— Симеон, я проявила бы непрофессионализм, если бы позволила служащим так перемётываться с одной стороны на другую. Мы сами имеем право — съесть начальника секции с потрохами, но нарушение субординации недопустимо: оно создает распри и нравственные проблемы. Возможно, я пробуду здесь не слишком долго, но я не намерена улететь, оставив проблемы, решать которые придется кому-то другому. Подобные вещи надо пресекать в зародыше.
— Пресекать — это одно. Ты просто ударила ее под дых.
— Ах, как я понимаю, ты считаешь, это я действовала неблагородно.
— Конечно! Вообще-то ты вела себя по-настоящему жестоко.
Чанна моментально остановилась, упершись руками в бедра и задумчиво глядя вниз. Затем она подняла голову и скрестила руки на груди:
— Симеон, я заметила, что Рейдон был здесь на двенадцать лет дольше положенного срока.
— Он не хотел уезжать, — отозвался Симеон с подозрением.
— Но шесть лет назад он подал прошение об отставке.
— Он передумал и забрал его. Я не собирался давить на него. Он был моим другом.
— М-да. Знаешь, просматривая отчеты о собраниях за последние несколько лет, я попросту не могла не заметить, что все вели себя так, словно его здесь не было. В тех редких случаях, когда он пытался внести в дело свой вклад, ему приходилось спрашивать разрешения. Или тебе никогда не приходилось слышать слов: «Так, Симеон?», «Да, Симеон?»
— И что же ты имеешь в виду?
— Я имею в виду коренные различия в наших подходах, Симеон. Если я бываю жестокой, то лишь для того, чтобы не стало еще хуже. Если ты бываешь жестоким, то лишь для того, чтобы все делалось по-твоему.
— Что?!
— Тебе, без сомнения, известно, что дружба всегда взаимна. А может быть, Рейдон оставался здесь только потому, что знал — ты хочешь этого. Ты уже давно действуешь так, как тебе заблагорассудится. Не думаю, чтобы ты мечтал о появлении здесь нового человека. Какого-то чужака, которому еще вздумается все поменять по-своему вместо того, чтобы согласиться на ту замечательную, спокойную жизнь, к которой ты уже давно привык.
— И откуда ты взяла весь этот бред собачий?
Она пожала плечами.
