Тогда только я поняла, почему она так боялась за "пьяницу" мужа, и почему советовала прибегать именно к Блаженной Ксении. Точно чувствовала родительским сердцем, что дочке ее все это придется пережить и испытать собственным опытом!
- Вот, - закончила Горева свой рассказ, - причина, почему я особенно свято чту память рабы Божией Ксении, и сама все стремлюсь побывать в Петербурге, да не могу никак выбраться; то дела (и сейчас я хозяйничаю одна: муж уехал на месяц в губернский наш город по делу), то дети удерживают, а у меня их немного, - сказала она, улыбаясь, - всего только семь человек; вот завтра представлю вам: пять сыновей и двух дочек.
Когда она окончила свой рассказ, то было уже далеко за полночь.
- Я вас утомила? - сказала она, поднимаясь.
- О, что вы, напротив, - ответила я, тоже вставая, премного вам благодарна за этот рассказ. Не часто в жизни приходится слышать подобное, и я с нетерпением буду, как можно скорее, спешить побывать на священной могиле за себя и за вас.
- Благодарю от души, - сказала она, протягивая мне руку на прощанье.
На другой день Горева показала мне все свое хозяйство, находившееся в образцовом порядке и, действительно, представила мне семь человек своих детей - годовалого и до тринадцатилетнего возраста включительно, причем сообщила им, что "это - тетя из Петербурга, где могилки Блаженной Ксении, ваших дедушек и бабушек, и генеральши Л."
Один из мальчуганов, лет пяти, подошел ко мне и бойко спросил: "А ты была на могилках?"
- Нет, - говорю, - милый, еще не была!
- А наша мама была!
- И я побываю непременно, если ты скажешь, где эти могилки.
- На Волковом и на Невском, - ответил он.
- Наши родные, - вмешалась в разговор Горева, - лежат все на Волковом кладбище, а генеральша Л. - в Александро-Невской лавре.
Я обещала и там отслужить панихиды и обо всем написать.
- Благодарю вас от всей души, - сказала она мне, обнимая меня со слезами и целуя на прощанье.
- Вы мне так живо напомнили собой мою милую родину Петербург; точно я и сама побывала там, - говорила она, усаживая меня в тарантас.
Отдохнувшие лошади тронулись мелкой рысцой, и я отправилась в объезд другою дорогою, с сожалением покидая гостеприимный кров. И долго было мне видно, что вся семья стояла еще на крыльце, провожая глазами случайную гостью, которая уезжала на их родину, к их священным могилкам, увозя с собою заветное поручение.
