«Подпиши!» — кричал он.
«Нет», — отвечал капитан.
«Никто не узнает... »
«Нет», — отвечал капитан.
«Ты еще пожалеешь об этом!»
«Если это — Слепцово, мне не жалко!» — крикнул капитан. У капитана было папино лицо.
«Тебе и нас не жалко», — жалостно вздохнул чей-то голос. Я узнал маму, хотя ее нигде не было видно.
«Мне вас жалко», — сказал капитан и заплакал.
Я проснулся от душивших меня слез. Сквозь штору, как сыворотка, просачивался рассвет. Рядом бесшумно дышала мама. В люльке посапывала Нюрка. Папа чуть слышно всхрапывал. Мне казалось, что он всхлипывает. Но мне было легче, чем во сне.
Утром папа ушел из дому. Не на работу, он почему-то не работал, а просто так, никуда.
— Я, пожалуй, пройдусь, — сказал он маме. — Может, проедусь. Ты не волнуйся.
Мама держала подушку и не знала, что с ней делать.
— А если ОН спросит? — мама кивнула на телефон.
— Скажи, я подумаю, — сказал папа.
— Тогда он сказал, что подождет до понедельника.
— Сегодня понедельник, — сказал папа, — я подумаю.
Мама все еще держала подушку, не зная, что с ней делать. Но едва дверь захлопнулась, она засуетилась. Помогла мне одеться и сказала:
— Иди за папой. Не спускай с него глаз.
Я пошел.
— Постой, — сказала мама, — смотри, чтобы он тебя не заметил.
Чего она боялась?
В прошлом году мама купила папе зеленую шляпу. Он подержал ее, как лягушку за лапу, и не надел.
«Я в ней, как попугай, — сказал папа, — я ее, пожалуй, не надену».
«Наденешь, — сказала мама, — теперь это модно».
Сейчас шляпа служила мне поплавком, по которому я следил за папой. Мода прошла, и один папа был в зеленой шляпе.
Булочная... Аптека... Банк... Баня... Сберкасса... Парикмахерская... Церковь... Парикмахерская... Столовая... Парикмахерская... Дальше была еще одна парикмахерская. Но дальше папа не пошел. Замычала электричка, и папа остановился.
Покопался в кармане. Вынул деньги. Понянчил, не считая. Кивнул сам себе. Пошел к вокзалу.
Я видел, как он купил билет, сел в электричку. Я тоже сел, не соображая, что делаю. И только в электричке испугался. У меня не было билета. Я ехал зайцем.
Мама как-то рассказывала: «От страха у меня замерло сердце». У меня, наоборот, сердце билось так, будто хотело выпрыгнуть. Страх почему-то схватил меня не за сердце, а за живот. От страха у меня подвело живот.
Я вспомнил: «Труслив как заяц». И понял, почему едущих без билета зовут зайцами.
—...авль, — крикнуло радио, включившись на последнем слове.
Я посмотрел в окно. Из соседнего вагона вышел папа. Я тоже вышел.
