Веред вышла. Через секунду в ванной загорелся свет, потом погас. Вскоре Веред появилась в салоне с лампочкой в руках.
— Там море крови у окна, — сказала она, — живой или мертвый, он не мог уйти сам. Его унесли.
— Почему не приходят соседи? — удивился Каплински.
— Мы разобрались почти без шума, — сказал я. — Стреляли с глушителем. Дверь взорвали тихо, она упала — мало ли… шкаф уронили. Разрядники вообще шепчут. А…
— А как Сара с русским обнималась, так это просто бытовой шум, — закончил за меня Моше.
— Что-то ты разболтался, — сердито сказала Сара, — неужели ревнуешь? Сейчас чепуха. Вот помню однажды в Бразилии…
Мне стало немного не по себе. Не дай Бог, Сара вспомнит какое-нибудь общее с Веред приключение?! Я глянул на Веред. Девушка целеустремленно выковыривала из патрона осколки лампочки и пыталась ухватиться за цоколь. Каплински светил зажигалкой.
— … на карнавале на мне почти не было никакой одежды. А из оружия только струна в трусиках спрятанная. И какой-то черный раза в два крупнее этого, — Сара показала на пол, — загнал меня в угол. Говорит, что заплатит мне двадцать тысяч. А я боюсь упустить объект.
— И двадцать тысяч тоже жалко, — ехидно сказал Моше.
— Да ну тебя… Я его бью — без толку. Или удар не действует, или не попадаю. Почему, думаю, он уворачивается? Этого же не может быть!
— Оказалось — наш агент, — в очередной раз влез Моше, — из мозамбикских евреев.
— Ох, как ты мне надоел, — Сара оскалилась, ее жемчужные зубки даже засветились в темноте. — Оказалось — чемпион по капоэйре. Он потом хотел, чтобы я выступала среди женщин.
— Так он дал тебе двадцать тысяч, или обманул?..
И тут загорелся свет. Вечер воспоминаний закончился. Надо было что-то делать. Но что? Салон выглядел просто ужасающе. Стены в пулевых отметинах, окна вдребезги, телевизор прострелен. Я тут не жил, но все равно, жалко и обидно. Действительно, почему соседи не прибежали? Одним звоном стекол должно было до Хедеры достать. Или посчитали, что мы с женой бросаемся друг в друга посудой? Да, а где мы начнем складывать трупы?
— Какая интересная взрывчатка, — сказал Каплински, изучая лежащую на полу стальную дверь. — Как будто чем-то вырезано.
— Ничего особенного, — фыркнул Моше. — Мы тоже такой пользуемся. Как квартира будет без дверей?
— Можно заварить, — сказал физик. — У нас в машине есть сварка. Очень интересная конструкция. Попробуем?
Я согласился. Забавная ситуация. Каплински, надо понимать, не последний человек в науке своего времени. Я, у себя — тоже. И два таких великих физика занимаются… сварочными работами. Во сколько сейчас оцениваются сварочные работы в Израиле?
