Симпозиум проходил в Лондоне под председательством физика Луи Шардена — невысокого полного человека. Он и выступил с докладом. Сначала рассказал о многих загадочных явлениях в истории планеты, начиная со знаменитой Баальбекской веранды, неведомо как сооруженной в древности, и кончая полумифическими летающими тарелками двадцатого века. Все эти явления, говорил докладчик, можно истолковать как чудеса.
— А что такое чудо? — восклицал Луи Шарден. — То, чего мы не понимаем. Однако под отдельные чудеса человека, который именует себя Иисусом, мы можем уже сейчас подвести естественно-научную базу. Например, хождение по водам даже школьник попробует объяснить силами гравитации и антигравитации. Я как физик-гравитолог утверждаю, что и северное сияние над Европой перед появлением незнакомца в Париже вызвано гравитационными лучами. Но перед другими, так сказать, основными чудесами я теряюсь. В Ла-Маншском проливе незнакомец поднял со дна моря затонувший корабль. Это еще можно объяснить тем, что чудотворец манипулирует мощными волнами тяготения.
“Манипулирует, — посмеивался Иисус. — Волны тяготения… Какой вздор!”
Многие выступающие выдвигали такие невероятные, иногда просто чудовищные предположения, что Бог то и дело хохотал, забывая, что он находится в кинотеатре.
— Нельзя ли потише! — все чаще раздавались в зале раздраженные голоса.
Иисус умолкал и какое-то время вел себя тихо, не нервируя зрителей.
С большим вниманием, например, он выслушал речь видного бельгийского ученого Ван Мейлена. Среди кибернетиков он пользовался такой же славой, как в середине двадцатого века Эшби и Колмогоров.
— Знаю, что на меня вы смотрите, как на белую ворону, — говорил кибернетик. — Да, я представитель почти вымершей в наше время породы ученых-идеалистов. Занятия наукой не поколебали моих убеждений. Напротив. Попытки практического и теоретического моделирования мышления привели меня к выводу, что человеческое сознание не вписывается в материалистическую картину мира.
— Почему бы не предположить, — продолжал бельгиец, — что Иисус Христос — это эмпирически зримый, неведомо как овеществившийся сгусток иного, недоступного нам мира. Если хотите — его посланец. Не думайте, что я разделяю ветхозаветные взгляды церковников. Я не верю в библейского Бога, как не верю в наивные геоцентрические представления наших предков. Но я верю в Бога философского.
Выступление этого ученого Иисусу понравилось. Очень понравилось. К сожалению, говорил тот недолго. Заметив, что коллеги в зале перешептываются и пожимают плечами, бельгиец умолк и, смущенно махнув рукой, уселся на место.
