Люди? Мы находились под стенами Сен-Жан-д'Акра, и я еще раз хочу уточнить, что Джеззар-паша, бывший боснийский янычар, паша крепости, имел прозвище Мясник.[97] Люди? Средневековое абсурдное противостояние — можно подумать, эта или любая другая война могла быть чем-то иным, — истощало наши силы.
Начался рукопашный кровавый бой, которого мы так опасались; бомбардировка укреплений Сен-Жан-д'Акра оказалась совершенно бесполезной. Если стена какого-нибудь укрепления и рушилась под сокрушительными ударами наших саперов, то лишь для того, чтобы обнаружить контрэскарп[98] еще мощнее, чем предыдущее препятствие. Тогда мы стали использовать заряды взрывчатого вещества. Но сначала их надо было заложить. Этот маневр требовал, чтобы люди шли вперед прямо под огонь противника. У каждой бреши, пробитой в стене артиллерийским огнем, погибало десять, двадцать, тридцать гренадеров. Им отрезали головы и насаживали их на копья, которые Джеззар-паша приказал расставлять вокруг крепости. А как же бреши? Люди погибали не зря. Не теряя времени, другие устремлялись за ними. Но там они натыкались на острые колья, вкопанные в землю. Толкаемые страхом и ненавистью, первые ряды бросали прямо на эти колья. Еще десять-двадцать погибших… Вторые ряды лезли по растерзанным телам. И так по этому ковру из плоти и костей преодолевались еще десять метров. И тут Джеззар-паша отдавал приказ лить сверху деготь и черное масло. А потом все это поджигали. Десять, двадцать, тридцать других гренадеров оказывались в огне и умирали в страшных мучениях. Уцелевшие бежали назад. Их лица и руки были обожжены, черепа покрыты огромными волдырями. От них пахло смесью серы, пота и экскрементов. Их раны не гноились, ибо огненное дыхание сушило им кровь. Они ничего не рассказывали. Они плакали.
Дабы еще раз показать, какой хаос царил под Акром, я хочу поведать еще одну историю. Француз Антуан Ле Пикар де Фелиппо,[99] союзник англичанина Сиднея Смита,[100] прибыл к Сен-Жану и предложил свои услуги Джеззар-паше. Оба поклялись, что только смерть помешает им сражаться. Ненависть к одному человеку объединяла их. Англичанин вынужден был потопить свой флот, когда Бонапарт взял Тулон.
Можно понять его ярость. Но Фелиппо, француз? Жесткая оппозиция Республике не объясняла, почему он вдруг примчался по морю, с риском для жизни высадился, почему он день и ночь сражался, как сотня воинов, проклиная французов с высоты укреплений Сен-Жан-д'Акра. Мы узнали, что его злопамятство шло еще из Военной школы. Он сидел там за одной партой с Бонапартом. Они соперничали. Достаточная ли это причина, чтобы убить? Бонапарт решил снять осаду 17 мая, поняв, что крепость не падет никогда. Но победа Фелиппо оказалась пирровой. Через несколько дней он умер от солнечного удара — слишком долго наблюдал со стен Сен-Жан-д'Акра за своим французским врагом, которого так ненавидел.
