и даже при том, что стиль «эй» вырос из традиций британского панка, в равной степени его происхождение связано с хэви-метал. Единственное, в чем этим паршивым металлюгам надо отдать должное, — играть они умели. Они не просто бренчали на гитарах. Не просто валяли бит. Все ноты была чертовски точны, словно заклепки, проштампованные на конвейере. Так играли и в «Белой Ярости». «Тяжелый металл» с идеей, сделано в Америке.
Гаррик, одутловатый бармен с бородкой под Эррола Флинна и ирландским акцентом, спросил, чего он хочет.
— Бокал пива. Видел Марва? — Марв поставлял наркоту. Одно пиво — это ерунда, не поможет.
— Да, друг. Жду его вскоре. — Гаррик любил напускать заговорщицкий вид и время от времени намекать, что имеет какое-то отношение к ИРА.
Выдув содержимое бокала одним глотком и попросив следующий, Ричи огляделся. У стойки бара — трое завсегдатаев, в кабинке — два дохляка с трубками, играющие в шахматы. Еще парнишка, только что со стройки — это можно было понять по заляпанным землей ботинкам и поясному ремню с инструментами, перекинутому через спинку стула.
Ричи вытащил из кармана скомканную зелень. Восемь баксов. Едва хватит, чтобы расплатиться в баре, не говоря уж о декседрине, который нужен, чтобы продержаться весь вечер. И обязательно немного чудесного Белого Китайца,[5] чтобы унять нервы. К тому времени, как Марв приземлился на соседнюю табуретку, у Ричи осталось три бакса.
— Друг мой! — воскликнул Ричи, обмениваясь с ним рукопожатием Белой Силы. Марв был дармоедом и пижоном, но знал, где раздобыть правильный крэнк.[6]
Марв носил бандану, чтобы грязные лохмы не закрывали лицо. Нос его, в два раза больше нормального, был красным и мокрым. Он был похож на крысу.
— Что хочешь, брат? — Глазки-бусинки, посверкивая, глядели куда угодно, только не на Ричи.
— Марв, я децл на мели. Можешь одолжить мне пяток белых и шарик Китайца? Расплачусь попозже.
— Что значит попозже, брат? Я деловой человек. У меня есть обязательства.
— У меня сегодня концерт в клубе. Придешь?
— А как же! Сколько у тебя есть?
Ричи показал ему три бакса. Марв вытер нос, стараясь выглядеть не очень противно.
— Скажу тебе так, брат. Я тебе даю сейчас один белый крест, ты мне трояк, а потом найдешь меня в зале. У тебя бабки — у меня крэнк.
До концерта оставалось добрых два часа. Но у Ричи появилась идея. Все было не так безнадежно. Не глядя, он закинул в рот белый крест и запил его большим глотком пива. Сердце начало возвращаться к нормальному ритму, глаза немного раскрылись. О да, сила снова вернулась к нему. Пальцы сжались, словно в руках уже появилась его бас-гитара, и он бессознательно начал имитировать ритм, доносящийся из углового «Вюрлитцера». Проблема лишь в том, что какой-то задрипанный хиппи играл «Флитвуд Мэк».
