— Не имею таких намерений, — пробормотала она.
— Но все это позади, и больше не о чем беспокоиться, — попытался утешить ее я.
— Спасибо вам, Джейсон! — вздохнула Беверли.
— Вы сообщили в полицию?
— Да, но только на следующий день. Ведь никакого преступления не произошло. Я ничего не могла доказать. Однако мне показалось, что все это заслуживает расследования.
— Согласен с вами, — кивнул я.
— Два детектива отправились со мной по этому адресу, — начала она.
— Что же произошло?
— Ничего. Квартира оказалась пуста. Ни мебели, ни штор на окнах. Домоправитель утверждал, что квартира свободна уже неделю. У полицейских не нашлось оснований усомниться в его словах. Может быть, ему заплатили. Возможно даже, он заодно с этим толстяком. Полицейские, рассерженные ложной тревогой, строго предупредили меня о возможных последствиях глупых шуток и отпустили. Это дело обернулось для меня только болью и смущением.
— Все это смахивает на хорошо подготовленную мистификацию, — заметил я.
— Кому понадобилось ее устраивать?
— Не имею представления.
— Вы думаете, мне следует чего-то опасаться?
— Нет, — сказал я, — конечно нет.
Я поднял руку, подзывая официанта.
— Я должна оплатить половину счета и половину чаевых, — заявила Беверли.
— Я заплачу сам, — ответил я.
— Нет, — с внезапным раздражением возразила мисс Хендерсон. — Я не желаю зависеть от мужчины из-за пустяка!
Я видел, что Беверли чересчур раздражена, и подумал со злорадством: плеть горианского работорговца, если такая существует, быстро успокоила бы ее.
В гардеробе мы получили одежду. Гардеробщица оказалась блондинкой в белой блузке и короткой черной юбке.
Мисс Хендерсон взяла свою легкую пелерину и положила монету в двадцать пять центов в маленький деревянный ящик на перилах гардероба. Я забрал свое пальто и дал девушке доллар. У нее были очаровательные ножки и милая улыбка. Она понравилась мне.
— Спасибо, сэр, — сказала гардеробщица.
— Не за что.
— Отвратительно, как некоторые женщины эксплуатируют свое тело, — заявила мисс Хендерсон, когда мы вышли из гардероба.
— Она очень мила, — сказал я.
— Думаю, вы не стали бы возражать, если бы она принадлежала вам, — заметила Беверли.
— Конечно, я ни за что не стал бы возражать. Должно быть, это приятно — обладать ею.
— Все мужчины — монстры.
Пока я надевал пальто, она продолжала держать пелерину в руках. Я спросил:
— Почему вы так оделись сегодня? Не боитесь, что кто-нибудь из «сестер» с вашего отделения увидит вас? Это рискованно.
