Будь славен, труд, в поту творящий благо!
Вей молотком, направь на пашни плуг,
Вяжи снопы, бери перо, бумагу,
Ваяй, твори не покладая рук!
Ты победишь трусливых трутней касту,
И меч и кнут,
В тебе равны — кирка, перо и заступ.
Будь славен, труд!
Первая фраза стихотворения «Честь труду» стала партийным приветствием чехословацких коммунистов — «чест праци». Поэт, по словам Фучика, «слышал подземный голос пролетарской революции и видел в рабочем единственного героя будущего». Размышляя над его стихотворением «Горько счастье человека», он приходит к любопытному выводу: «Счастье человека я вижу лишь в абсолютном совершенстве. Таким образом я прихожу к точке зрения Л. Толстого: „В труде, в одном лишь труде заключается подлинное счастье!“»
Глубокий интерес вызвала у Фучика русская литература. Он записывает оригинальные суждения о произведениях Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, Н.В. Гоголя. Прочитав чешский перевод поэмы Блока «Двенадцать», Юлиус пишет: «Блок революционный поэт. Он не был воспитан революцией. Чтобы написать сегодня „Двенадцать“, нужно было революционным поэтом родиться».
В течение четырех лет с 1919 года Юлиус прочитал книги двухсот двадцати писателей, поэтов, литературных критиков — чешских, русских, французских, английских, немецких, скандинавских, американских, итальянских, познакомился почти со всеми крупнейшими чешскими и зарубежными писателями. Юношеские литературные записи Фучика занимают более пятисот убористо написанных страниц.
В них встречается полемика с отзывами в прессе. Если книга на иностранном языке, то дается оценка перевода. Будущий критик исподволь накапливал и пробовал силы. Пока что на страницах никому не ведомых школьных тетрадей. У тетрадей этих — своя судьба. Когда после выпускных экзаменов Фучик уехал поступать в университет в Прагу, среди самых необходимых вещей он взял с собою и эти тетради. Они не стали реликвией юности; Фучик и позднее с интересом заглядывал в них, сравнивал свои зрелые взгляды на отдельных писателей и их произведения с юношескими, проверял, насколько они изменились или насколько изменился характер творчества тех или иных художников слова. История этих тетрадей тесно связана с «Репортажем с петлей на шее». Однажды, когда фашисты вели Фучика на допрос во дворец Печека в Праге, к нему подошел заключенный Станислав Шпрингл (его вместе с другими заключенными привлекли в качестве дармовой рабочей силы к ликвидации библиотеки Фучика) и спросил, что бы ему хотелось сохранить из своего имущества. Фучик назвал ему несколько книг из своей библиотеки и эти пять тетрадей своих записок как самое дорогое сокровище. «Крепкое пожатие руки, искорки, промелькнувшие в глазах, выдали радость Юлиуса, когда мне удалось сказать ему об этом», — вспоминал позднее С. Шпрингл. Так записки Фучика были сохранены и увидели свет в послевоенные годы.
