- Потрескивает,- говорит Мишук, мигая белыми ресницами.
Осип, глядя из-под ладони на реку, обрывает его:
- Это стружка в башке у тебя сохнет-скрипит! Работай, знай, ведьмин сын! Наблюдающий - погоняй их, что ты в книжку воткнулся?
Работы оставалось часа на два, уже весь горб ледореза обшит желтым, как масло, тесом, осталось только наложить толстые железные связи. Боев и Санявин вырезали гнезда для них, но - не угодили, вышло узко - полосы не входили в дерево.
- Мордва слепокурая,- кричал Осип, постукивая себя ладонью по шапке.Али это работа?
Вдруг, откуда-то с берега, невидимый голос радостно завыл:
- По-оше-ол... о-го-го-о!
И, как бы сопровождая этот вой, над рекою потек неторопливый шорох, тихий хруст; лапы сосновых вешек затрепетали, словно хватаясь за что-то в воздухе, и матросы, босяки, взмахивая баграми, шумно полезли по веревочным трапам на борта барж.
Было странно видеть, как много явилось на реке людей: они точно выпрыгнули из-подо льда и теперь метались взад-вперед, как галки, вспугнутые выстрелом, прыгали, бежали, тащили доски и шесты, бросали их и снова хватали.
- Собирай струмент! - крикнул Осип.- Живо, так вашу... на берег.
- Вот те и светло Христово воскресенье! - горестно воскликнул Сашок.
Казалось, что река неподвижна, а город вздрогнул, покачнулся и вместе с горою под ним тихо всплывает вверх по реке. Серые песчаные осыпи, в десятке сажен перед нами, тоже зашевелились и потекли, отдаляясь от нас.
- Беги,- крикнул Осип, толкнув меня,- чего разинул рот?
Жуткое ощущение опасности ударило в сердце; ноги, почувствовав, что лед уходит из-под них, как-то сами собою вскинулись, понесли тело на песок, где торчали голые прутья ивняка, обломанные зимними вьюгами,- там уже валялись Боев, солдат, Будырин и оба Дятловы. Мордвин бежал рядом со мною и сердито ругался, а Осип - шагал сзади, покрикивая:
- Не лай, Народец...
- Да ведь как же, дядя Осип...
- Так же всё, как было.
- Застряли мы тут суток на двое...
- И посидишь.
- А праздник?
- Без тебя отпразднуют в сем году...
Солдат, сидя на песке, раскуривал трубку и хрипел:
- Струсили... три пятка сажен места до берегу, а вы - бежать сломя голову...
- Ты первый побег,- сказал Мокей.
Но солдат продолжал:
- А чего испугались? Христос-батюшко и то помер...
- Чать, он воскрес опосля того,- обиженно пробормотал мордвин, а Боев заорал на него:
- Ты - молчи, щенок! Твое дело рассуждать про то? Воскрес! Седни пятница, а не воскресенье!
