Солнце резко ударило меня. Я открыл глаза: было утро. Солнце уже высоко поднялось по небосклону. Белый дом в зелени табачных листьев. Вертолет Гофмана на дворе фермы, перед воротами транспортер Моора, а на ветви развесистого эвкалипта висит молодой негр.
Неподалеку стоял капитан с сержантом и экипажем транспортера. Я увидел, как оливковое лицо Беневенто темнеет еще больше.
— Эти болваны его повесили, — выдохнул он злобно. — Прикончили единственного свидетеля. Как только цветные соберутся вместе, так это одно несчастье.
Он выскочил из машины и понесся к группе. Я медленно плелся за ним.
— Кто это приказал, шеф? — горланил он. — Кто вам выдал приказ о казни, сержант?
Моор, высокий худощавый мулат, нагло, повернулся к нему через плечо.
— Он оскорблял нас, поручик, — сказал он резким голосом. — У нас в Штатах этого не любят. Кроме того, это был агент, все черные с фермы давно ушли, бросили работу, когда им пригрозил Патриотический фронт. А этот остался здесь только для того, чтобы передавать информацию. Мы из него выжали все, что было нужно. Похитители не предполагали, что мы приедем. О том, что Шипперы продали ферму, знал каждый в окрестности. По-видимому, они нужны им в качестве заложников. Следы машины ведут к границе, можете пойти и посмотреть!
Мне было ясно, что Моор лжет, и капитану это было тоже ясно. С крепко сжатыми губами он расхаживал туда-сюда.
— В любом случае я вас оштрафую на тысячу долларов, сержант, — сказал он наконец твердо. — Вы были не в бою и не имели права без моего приказа решать вопрос о жизни пленного. Тот человек мог быть для нас чрезвычайно полезным.
Моор раздраженно оскалил зубы, капитан повернулся к нему спиной, а Беневенто поднял ствол автомата.
— Отойди, парень, — сказал он по-английски в той манере, в какой в Америке окрикивают цветных.
Мои опасения начали проходить. Очевидно, негр многого не сказал, скорее всего он ничего не знал. Но почему его повесили, чего этим хотел сержант добиться? Лучше я сам посмотрю на следы. Я обошел дом и вышел через задние ворота на плантацию. Лове, другой цветной американец из экипажа Моора, сидел на земле у дороги и курил сигару.
— Идете посмотреть на следы, сержант? — улыбнулся он мне. Я кивнул. Он встал, и начал мне показывать едва заметные отпечатки шин в пыли. Они были нечеткими и становились отчетливее только в наносах красной пыли на побуревшей от солнца, разъезженной земле.
— Почему вы повесили того парня? — спросил я.
