— Посмотрите и приведите в порядок грузовик миссис Шиппер.
— Слушаюсь! Сегодня же ночью? — спросил я для уверенности.
— Сегодня же ночью!
— Насколько это будет возможно, — сказала нетерпеливо сидевшая за рулем леди. — Потом я с вами рассчитаюсь.
Пальцы левой руки нетерпеливо барабанили по рулевому колесу.
— Насколько это будет возможно! — повторил капитан.
— Поеду вперед, — сказала она раздраженно. — Я уже слишком задержалась. Догоните меня по дороге. Благодарю вас, капитан.
Она завела мотор и двинулась к воротам.
— Поднажмите, ребята! — проворчал Гофман
— Слушаюсь!
— Подождите! — Он кивнул мне. — Эта дама только что продала ферму с плантациями, просто со всеми потрохами. Бегут, — добавил он торопливо, и его поведение снова стало нормальным. — Нападение на Хармеров перепугало всех поселенцев в окрестности. Районный комиссар вешает его нам на шею, говорит, что мы не способны обеспечить безопасность области, что мы никого не поймали, что «гориллы» делают здесь все, что хотят. Ни старый Хармер, ни Шиппер не пользуются любовью у черных. С Хармером они уже покончили, у Шипперов не должно повториться ничего подобного, понимаете? Приведите им в порядок грузовик, пусть исчезнут отсюда как можно быстрее. Это все, что мы можем сделать для них. Черные могут проникнуть ночью куда захотят, даже если бы я имел парней в три раза больше.
— Ясно!
Через несколько минут в полном вооружении мы выезжали. Тенсер, Джоел и Вердинг — все из моего ремонтного отделения. Облако пыли указывало нам направление, в котором ехала госпожа Шиппер. Дорога была скверной, местами она терялась в саванне, местами от нее оставалась только полоса изборожденной колесами глины. Солнце катилось к западу.
Уже стемнело, когда мы въехали на плантацию. Госпожа включила фары, но мы ехали за ней без освещения, скрытно. Никто не должен знать, что у нее есть сопровождение. Дорога почти не изменилась, только промоины стали глубже и облаков пыли уже не было видно. Быстро начало холодать. С полей поднимались резкие горячие ароматы. Мне напомнило это летние вечера дома, в деревне. Васильки и дикие маки. Только аромат был чужой, и холод неприятно пробирался к телу. Я все еще не мог привыкнуть к скачкам температуры,
Я не имел представления, где лежит ферма Шиппера, и мы ехали, ориентируясь только на красный задний фонарь первой машины. Мы миновали несколько негритянских деревень с тусклыми отблесками костров перед круглыми хижинами и отзвуками незнакомых голосов. Женщины готовили ужин — как всюду, на всем белом свете. Понимают ли они, что делается вокруг них? На чьей они стороне? Или для них это только одно из стихийных бедствий, что преследуют их из века в век? А они живут между бурями, готовят ужин и надеются найти и ухватить кусочек своего ничтожного счастья. Я не знал их и не способен был их себе представить. Но ведь какое-то счастье у них было, пусть совсем крохотное, будничное. Возможно, только огонь и полная миска, кто знает, Я устал об этом думать.
