А мы пока подремывали в послеполуденной жаре на казарменных койках под разноцветными картинками голых красоток. Я натянул брюки, набросил рубашку и направился к командирскому зданию на другую сторону лагеря. Тяжелое солнце давило мне в спину. Вдалеке дрожала Иньянгани, и горячий ветер из Мозамбика доносил отчетливое гудение вертолетов. Капитан сидел в плетеном кресле за письменным столом и в упор смотрел на большую специальную карту границы, висевшую на противоположной стене. Он дремал с открытыми глазами. Когда я вошел, он потянулся и кивнул головой на другое кресло.
— Послушай, Ганс, — сказал он и снова вернулся взглядом к карте. Каждому, кого он вызывал по каким-либо причинам, он «тыкал» и называл по имени.
— Послушайте, — поправил я его медленно, и только тогда он действительно вернулся откуда-то с границы.
— Вы на самом деле — инженер-механик?
Из бумаг на столе он вытащил анкету, которую тогда, в порту, под визг полицейских сирен заполнял Тони Шефер. Мне показалось, что это было невероятно давно. Тогда нам даже не пришло в голову сказать неправду, изменить свое имя, национальность или профессию. Для нас это было несущественно, для нас дело шло о том, чтобы сбежать, не попасться в руки полиции. Но теперь капитан пристально смотрел на меня своими светлыми глазами и вертел в руке этот документ.
— Конечно, — сказал я, потому что все-таки временами думал, что мое прошлое что-то значит, хотя хорошо знал, что оно не значит ничего,
— Вы чех?
— Да.
— Так мы с вами почти земляки. — Губы, окаймленные императорскими усами, растянулись в улыбке,
— Почти…
— Гм… Вы способны привести в порядок машинный парк?
Я непонимающе посмотрел на него,
— Как это — в порядок?
Гофман встал, прошел к холодильнику, стоявшему в углу комнаты, и принес две банки мюнхенского пива.
— Наш корпус, — сказал он и подал мне одну из них, — получает новые машины только в обмен на машины, уничтоженные в бою. Так это определено контрактом. Террористы, конечно, не имеют тяжелых орудий и уничтожают машины редко и, скорее всего, случайно. Как сегодня ночью транспортер сержанта Додеса. Однако идет усиленное изнашивание. Запасные части, правда, я могу получить бесплатно, это тоже есть в контракте, только у меня нет никого, кто был бы способен квалифицированно производить ремонт. Я не могу притащить бронетранспортеры с границы и послать их в ремонтные мастерские. Этим я нарушил бы контракт. — Он медленно открыл банку и долго пил. — Понимаете, о чем я думаю?
