Густые заросли кончились, в глазах у меня были слезы. Ноги и руки сплошной кровавый шрам. Транспортер врубался в стену сожженных солнцем трав.
— Все в машину! Кто опоздает, того прикончат!
Выхлопной газ бил мне в лицо. Я прыгнул на ступеньку и упал в открытый кузов. Сержант пнул меня ногой:
— На место! Займи свое место, болван!
Тучи над Иньянгани как невероятный сон.
…Мы с Августой упали на сено. Тогда она впервые овладела мной, не я ею, а она мной. Перед этим у меня никогда не было девушки. Под губами я чувствовал упругость ее кожи. Какой я был в то время глупец!..
— Назад, на базу! Возвращаемся! — горланил Маретти.
Дождь рассеялся, клубы пыли закрывали обзор. Мы ехали по песчаной калахарской полосе, тянущейся, как свежий шрам, вдоль подножия холмов до самого лагеря. Эрозия подтачивала саванну и превращала ее в пустыню. В двадцати километрах к востоку лежала граница с Мозамбиком. Там был расположен наш корпус. Отборная армия Гофмана, пятьсот готовых на что угодно парней с самым современным оружием. Транспортеры и вертолеты «Алоетте». Суровая служба! Но и плата тоже соответствующая. Я не слышал, чтобы кто-то из парней жаловался. Разговор шел на немецком, английском, польском и сербском, но более всего на африкаанс. Расовые преграды не существовали. Здесь были и цветные американцы с опытом войны во Вьетнаме, французы, прошедшие Алжир, но костяк составляли англичане и голландцы.
После интенсивной месячной тренировки нас должны были распределить по отдельным отрядам. Капитан знал каждого наемника лично и знал, кто на что способен.
Политическая и военная ситуация обострялась не только на границах с Замбией и Ботсваной, куда проникали партизанские отряды ZAPU[7] и ZANU,[8] против которых вводились в бой регулярные воинские части, все чаще инциденты происходили и на вроде бы спокойной границе с Мозамбиком. Белые фермеры толпами покидали богатые усадьбы, продавали их, когда находился покупатель даже если он был черный или цветной. Или просто бросали их и уезжали в Европу.
Задачей корпуса Гофмана являлась охрана пограничных областей, ферм и боевые действия против партизанских отрядов и тех, кто оказывал им помощь. Отлив поселенцев должен быть остановлен, и на восточной границе должно быть обеспечено спокойствие.
Большинство в отряде безразлично относилось к этому сумасшедшему политическому фейерверку. Это нас не касалось. Бесконечные совещания в Солсбери, на которых черные объединялись с белыми против черных, а белые с черными против белых, черные расисты против черных пацифистов и белые расисты против белых социалистов, англичане против южноафриканцев, американцы против англичан, никого не волновали.
