Я принял душ, побрился и тихо, чтобы не разбудить ее, вытянулся рядом. Она даже не пошевелилась. Я смотрел на белый потолок и снова перебирал в памяти все события с того момента, когда покинул базу. Единственное место, где могли напасть на мой след, было у Гуцци.
"Л.С.".
"Любовь и Счет!"
Тот старый мерзавец мог проболтаться. Но Умтали лежит далеко, на другом конце страны. И потом, он не мог предполагать, что я превращусь в фермера Шиппера.
Я закрыл глаза: ослепительная белизна потолка утомляла. Мне даже не нужно жениться на Корнелии. Где-нибудь в Европе нам, как беженцам, выдадут настоящие документы, и я навсегда стану Бернардом Шиппером. Это была интересная мысль, она начала крутиться у меня в голове.
Я понимал, что меня несет по волнам фантазии, но казалось соблазнительным и дальше развивать эту возможность, представлять себе, что я на самом деле могу стать кем-то другим. Иметь жену, и детей, и деньги! "Л.С.". Проклятый Гуцци — какая бессмыслица может зародиться в голове у человека. Незаметно я повернулся и наблюдал за Корнелией. Мог бы я с ней жить?
Она неслышно дышала. — Артерия на шее отмечала удары сердца. Собственно, я не знаю ее, вижу только то, что она мне готова показать, что мне предлагает, как проникнуть внутрь, как овладеть ее сущностью? В чем мы похожи?
— О чем ты думаешь? — спросила она неожиданно рассудительным, спокойным голосом, даже не открыв глаза.
Мгновение я молчал.
— Не хотела бы ты стать моей женой? — спросил я с улыбкой после краткого раздумья. — Это было бы так просто.
— Весьма просто, — кивнула она. — Лет пятнадцать назад…
— А сейчас не просто?
— Нет.
Мне показалось, что Корнелия подавила рыдание, но это, видимо, только показалось, потому что она сразу спокойно потянулась и весело сказала:
— Жаль каждой потерянной прекрасной минуты. Сегодня закажем себе великолепный ужин — консервами я сыта по горло.
Ужин был действительно великолепный: из многих блюд, с шампанским и коньяком. И стоил денег, за которые в Праге можно купить дом, а в Африке два. Квартет из черных музыкантов играл без устали, вернее говоря, производил оглушительный грохот. Все было так, как я себе это представлял, не будь двух неопределенного вида мужчин в другом конце ресторана, которые сосредоточенно поедали огромные куски жареного мяса, вливали в себя одну кружку пива за другой и ни на что не обращали внимания.
Сразу же после прихода я осмотрел всех гостей. Совсем не трудно было отгадать профессии посетителей. Торговцы и закупщики угля. Несмотря на то, что население Уанки было не больше двадцати тысяч, городок стал центром угольных шахт. Только тех двоих я не мог ни к кому отнести. Худые долговязые сорокалетние мужчины с загорелыми лицами — такие я видел у парней в корпусе Гофмана. Здесь белые предохраняются от солнца, и только люди, профессия которых вынуждает их проводить время на воздухе, приобретают особый коричневатый цвет высушенной земли. Это могли быть ловцы зверей, проводники экспедиций по Африке или работники национального парка. Им мог принадлежать зеленый джип.
