Мы побросали тела, оружие и снаряжение в кузов грузовика и отправились обратно. Было уже послеобеденное время. В бою представление о времени сжимается, как кожа раздавленной змеи.
Несколько ночей после карательной экспедиции я не мог спать. Я постоянно чувствовал дым пепелища и слышал выкрики. С ужасом я ожидал, когда над лагерем опять зазвучит сирена. Но ничего не происходило. Жизнь возвращалась в нормальную колею. Собственно говоря, она с нее вообще не сворачивала. Регулярные патрульные поездки и ремонт машинного парка. Это только мне казалось, что произошло что-то чрезвычайное.
Тела солдат мы закопали примерно в двадцати километрах от пограничной зоны на нашей территории. В Мозамбике об исчезновении воинского патруля могли думать что угодно. Доказательств не было: хотя сожженные деревни и жертвы в них не удалось устранить, но капитан над этим не ломал голову. Одно дело — мертвый голый негр и другое дело — мертвый негр в форме. Нападение на военный патруль было бы серьезным инцидентом с массой расследований и вопросов. В Солсбери ни в чем подобном не были заинтересованы, и капитан это знал. Внутренних проблем было более чем достаточно.
И все-таки, когда две недели спустя в центре базы совершил посадку армейский вертолет «ВАСП» с районным комиссаром и двумя его сотрудниками в штатском, нам стало ясно, что дело не прошло гладко. Поручик Беневенто мгновенно созвал младший командный состав, принимавший участие в акции, и кратко приказал:
— Держите язык за зубами, ребята. Никогда мы с военным отрядом не встречались и границу не переходили! Похищение Шипперов и нападение на деревни — провокационная акция Патриотического фронта, стремящегося ухудшить взаимоотношения между Родезией и Мозамбиком. Разойдись!
Только после этого он направился к штабу. Это была обычная мотивировка, которую ни опровергнуть, ни доказать. Мы медленно расходились. Пятнистый армейский «ВАСП» угрожающе стоял в центре лагеря, и теплый ветерок с севера тихо проворачивал лопасти. Настала подходящая минута, чтобы воспользоваться этим посещением и исчезнуть в душевой.
Я сбросил одежду, повернул кран и подставил тело тропическому дождю. Прелесть! В голове у меня было пусто, не о чем было думать. Я воспринимал только поток воды. Гости у шефа меня не интересовали. Конечно, они его не рассердят, скорее всего, будут совместно искать еще более убедительное объяснение. Правительство Смита не могло позволить себе разрыв с Мозамбиком, но и не могло себе позволить разойтись с Гофманом.
