Они вышли на воздух и двинулись к лестнице, ведущей на Акрополь. Бет прильнула к руке матери, все еще испуганная.
«Фернанда говорила, что вы недавно потеряли мужа, — сказал Джонни будничным голосом. — Представляю, каково вам приехать сюда без него».
Это прозвучало так, словно он хотел сказать: «Я понимаю, как вам одиноко, вашу потребность ощутить рядом дружескую руку».
Конечно, он ничего не понял, и ничего нельзя было объяснить. Не могла же она признаться, что со смертью мужа смогла, наконец, вздохнуть спокойно. Ей хотелось подружиться с Джонни. А ложь, как известно, не приведет ни к чему хорошему. Доркас решилась сделать шаг к правде.
«Брандт — моя девичья фамилия. Это фамилия моего отца. После смерти мужа я взяла ее вновь. По мужу я Никкарис. Он был наполовину грек».
По взгляду, который метнул на нее Джонни, она поняла, что тот ошарашен. Значит, Фернанда не все ему успела рассказать. Или не захотела?
«Никкарис? — переспросил Джонни. — Я знал одного человека по имени Никкарис. Джино Никкарис».
Это неприятно кольнуло Доркас. «Так звали моего мужа», — сказала она как можно спокойнее.
Они продолжали идти в тени Парфенона, выбирая места поровнее. Казалось, ничего не изменилось, он присматривал за Бет, чтобы она не споткнулась, подавал руку Доркас, но в их отношениях произошла неуловимая перемена. Одно лишь упоминание имени ее мужа свело на нет зарождающуюся дружбу. Доркас, конечно, расстроилась, но одновременно у нее возникло некое удовлетворение. Ей было приятно, что Джонни не испытывал по отношению к Джино никакой симпатии. Она ничего не могла объяснить ему сейчас, но, наверное, у них еще будет время. На Родосе. Доркас решила, что еще не все потеряно.
Фернанда поджидала их в «Гран-Бретани». По дороге в аэропорт Доркас села сзади, укачивая задремавшую Бет. Наконец-то можно было расслабиться и ни о чем не думать. Она прислушивалась к шуршанию колес, радуясь тому, что ее несет по течению. У нее не было ни сил, ни желания делать какие-то усилия, за что-то бороться и чего-то хотеть.
Джонни на руках отнес спящую Бет в миниатюрный самолет Афинской авиакомпании. Устроившись, он усадил девочку к себе на колени. Доркас прислонилась лбом к прохладному стеклу иллюминатора, глядя на исчезающую под крылом самолета Грецию.
Они летели над синевой Эгейского моря. Неожиданно из воды стали возникать острова, похожие на драконов, со скрюченными когтями и изогнутыми хвостами. Внизу проплывали облака, но в просветах между ними золотисто поблескивали острова, мерцающие в лучах заходящего солнца. Море быстро потемнело, засверкали огни, означающие завершение перелета. В самолете их не кормили — ни одному греку не придет в голову есть раньше девяти часов. Доркас потягивала кофе, который принесла стюардесса в бумажном стаканчике. Томительное ожидание подходило к концу. По картам она знала, как выглядит остров. По размерам он уступал Криту, хотя превосходил большинство других островов. Родос напоминал огромную рыбину, лежащую на воде носом к Турции. Город Родос находился на самом кончике носа.
