Снова из черных туч стремительно излился небесный огонь, и море, вспыхнув синими сапфирами, точно выплеснулось из берегов; дрогнула земля, а из горных ущелий посыпался громкий скрежет каменных зубов.
- Свят, свят, свят,- кричит Калинин, исчезая в кустах.
Сзади хлещут волны, догоняя бегущих, впереди, во тьме - скрип и шорох; чьи-то длинные черные руки машут над головами, на вершинах гор, за густым пологом туч оглушительно грохочет железная колесница грома; всё чаще сверкают молнии, гудит земля, и в разрывах тьмы, в голубом сиянии шумят, качаются, бегут огромные деревья, а их уже сечет косой холодный дождь.
Жутко, но - весело. Тонкие струны дождя бьют по лицу, тело охвачено хмельной бодростью, кажется, что можно бежать под дождем и громом бесконечно долго - вплоть до ясного дня.
- Стой,- гляди! - кричит Калинин.
На секунду озаренный молнией, пред нами ствол дуба и в нем - точно дверь - широкая черная щель; мы, смеясь, лезем в нее, как два мышонка.
- Тут места даже на троих довольно! - говорит мой спутник.- Выжжено дупло-то,- экие озорники! В живом дереве огонь разводят!
Тесно; пахнет гнилым листом и дымом; на голову и плечи шлепают тяжелые капли. При каждом ударе грома дерево, вздрагивая, гудит; среди воющего шума мы точно в море на узком челноке, и когда сверкнет молния - видно, как дождь убегает от нас,- он стелется в воздухе сетью синеватых лент, мелькает кусочками стекла.
Ветер свистит тише, словно удовлетворился тем, что нагнал на землю столь сильный дождь,- он способен размыть горы, размягчить камни.
- Уо-уу-уо! - кричит где-то невысоко над нами и близко от нас горный филин.
- Думает - ночь! - шёпотом сказал Калинин.
- Уо-уу-уо! - вторит птица.
- Ошибаешься, брат! - громко крикнул человек.
Холодновато. Торопливо струится светло-серая влага, занавешивая полупрозрачной тканью стволы деревьев, толстые, как бочки, корявые и ощетинившиеся молодой порослью, еще не потерявшей мелкого листа.
Однотонный звук широко течет над землею и гасит мысли. Невольно, со вниманием, которое становится всё напряженнее, вслушиваешься, как дождь сечет опавший лист, бьет камни, хлещет о стволы деревьев, как журчат и всхлипывают ручьи, сбегая к морю, гудят в горах потоки, гремя камнями, скрипят деревья под ветром, равномерно бухает волна,- тысячи звуков сцепились в один тяжелый, сырой, и хочется разъединить их - разместить, как слова в песне.
Калинин возится, толкает меня и ворчит:
