– Могу поклясться, Роудей, вы хотите чего-то другого, кроме разговоров, или вы предпочитаете только говорить? – Она недвусмысленно прижалась к его твердой плоти. – Кажется, вы готовы.
Николас улыбнулся:
– Я, конечно, займусь с вами любовью – в этом нет сомнений, – однако существует множество способов сделать это. Я подумал, вам следует узнать, как возбуждают разговоры любовников о своих чувствах и желаниях.
Ее каштановые волосы шевельнулись, когда она покачала головой, глядя на него ясными глазами.
– Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду, но, подозреваю, у вас уже есть подобный опыт.
Да, он имел опыт, а ей любовные игры были неведомы, так же как романтический поцелуй. Но он с удовольствием просветит ее.
– Я начну первым, – сказал Николас. Опираясь на локоть, он приблизил губы к ее уху, лаская при этом великолепную упругую грудь. – Мне нравится ощущать твою шелковистую кожу. У тебя самые красивые груди, какие я когда-либо видел. Они как у девушки. Их хочется мять, ласкать, целовать, возбуждать соски.
По ее телу пробежала легкая дрожь, когда он нежно сжал податливую плоть, медленно описывая большим пальцем круги вокруг соска и испытывая удовлетворение реакцией ее тела. Он знал, что Кэролайн умная и немного застенчивая женщина. Если к тому же она овладеет искусством флирта, то сможет покорить любого мужчину высшего света.
Правда, вокруг полно мошенников, а она не только красавица, но и богатая наследница. Он надеялся, что Кэролайн сделает разумный выбор.
Осознание того, что ему небезразлична ее дальнейшая судьба по окончании этой недели, испугало его. Может быть, он просто старается оправдать в ее глазах весь мужской род, поскольку из разговора с ней понял, что ее отец не лучше покойного лорда Уинна. Она не высказала это прямо, но он уловил боль в ее голосе.
– Теперь ваша очередь, – сказал Николас, покусывая мочку ее уха. – Доверьтесь мне.
– Я... я... – Она запнулась, затем прошептала: – Я начинаю думать, что вы более чем компетентный любовник, Николас, и очень хороший человек.
Он, придя в замешательство, перестал ласкать ее сосок.
В словах Кэролайн не было признаний, и они не сопровождались трепетом ресниц или соблазнительной улыбкой, однако Николас неожиданно был, тронут не только их откровенностью, но и чувством, с которым они были произнесены. Он знал, что его характеризовали по-всякому, но не помнил, чтобы слово «хороший» присутствовало среди эпитетов, которыми его награждали. Люди не видели в нем человеческую сущность. Богатство, внешность, обаяние – этого было более чем достаточно для обсуждения его личности. Человеческая сущность мало кого интересовала.
