Искатель, 1967 № 03 | страница 5





Федор сделал еще шаг вперед, откинул ветку.

Из траншеи, таща за собой пулемет, выбежал Русских, махнул рукой — мол, за мной — и побежал, почти не скрываясь, по полю. Федор выскочил из кустов, тоже махнул рукой — к своим, мол, — быстро побежал, косясь через плечо: поняли ли разведчики, что им надо делать?

Поняли, бегут, тоже спешат к своим траншеям. Так же, лишь пригнувшись, почти не скрываясь. Скатились в окоп.

Дома!

Кто-то хлопнул Федора по плечу:

— Ну, братва!

Его тискали, подталкивали шутливо и радостно кулаками под бока.

Потом они отправились на командный пункт. Все это? — после броска через луг — будто в тумане. Ноги отяжелели и едва волочатся.

Дошли вроде. Дошли…

Младший лейтенант Русских доложил начальнику полковой разведки капитану Терехину о выполнении задания. Официальная часть недолга. Но затягивается.

Капитан на чем свет разносит младшего лейтенанта: почему тот один полез в пулеметное гнездо?!

Федор подумал устало:

«А как могло быть иначе? Никак не могло быть иначе. Иначе, пойди они вдвоем, немцы сразу догадались бы — дело неладно. Близко не подпустили бы…»

Тягучие от усталости мысли Федора вдруг отлетают.

Вражеский передний край взбесился. Автоматы, пулеметы пошли в ход. Мины рвутся. Заухали артиллерийские разрывы. Опомнились! Поздно, совсем поздно.

Вот под этот-то аккомпанемент и продолжал Терехин распекать младшего лейтенанта. Только заметил Федор, что стоит капитану отвести глаза от Русских, как искрится в них настоящая радость и гордость. Федор достаточно пригляделся за год к капитану: не со зла Терехин ругается. Просто надо, для порядка, чтоб не слишком рисковали разведчики головой.

Но все это словно сквозь туман. Слишком много душевных и физических сил отняли последние часы пребывания на той стороне, за линией фронта. Знакомое и каждый раз заново переживаемое состояние душевной разрядки.

Когда вернулись в свою землянку, Федор даже поесть толком не мог, так хотелось спать.

* * *

— Пчела километров за пять от улья уходит, — негромко, будто для себя, говорил Кузьма Королев. Фуражка его блестит лакированным козырьком, как будто ее только сняли с витрины универмага. — Но ни разу я не видел, чтоб заблудилась. Вовремя, как по расписанию, возвращается в улей.

Они с Федором лежали на траве неподалеку от землянки. Перед ними по цветку клевера ползала пчела. Крылышки ее поблескивали на солнце. Вдруг исчезли, превратившись в два гудящих облачка. Пчела медленно, осторожно, будто разведчик на лесной тропе, взлетела, прицеливаясь к другому цветку.