— Вот увидишь, — сказал он угрюмо, — они нас уберут. Уничтожат. За то, что мы теперь знаем больше, чем надо.
— Что ты? — говорю. — Они же зачем-то все это затеяли. Они ведь гуманисты. Спасатели.
— Знаем мы таких гуманистов… Сейчас я с ним разберусь.
Я испугалась. Мы сейчас все передеремся, а тогда уж точно — конец.
— Оставь, — говорю. — Нашел время, ей-Богу.
— Он мне за все ответит.
— Он виноват в том, что нас сюда вытащил. А в том, что случилось с Геркой, он не виноват. Ты хочешь с него еще и за чужие грехи спросить? Ты пойми, — говорю, — нам ведь идти дальше. А что хорошего, если вы будете все время бросаться друг на друга? Мало того, Игорь, я ничего в таких вещах не понимаю, но мне кажется, что кто-то один должен командовать. А я на себя такой ответственности не возьму. И как нам выбраться отсюда — понятия не имею. Помолчи ты, Бога ради. Хотя бы пока вниз благополучно не спустимся.
— Ладно, — ответил он неохотно.
Мы так и брели, не слишком прибавив шагу, и молчали, потому что непонятно, о чем было говорить.
Неожиданно Томас, который по-прежнему шел впереди и, кажется, не испытывал никакой усталости, кинулся к трещине, в которой залегла глубокая тень, и заорал:
— Сюда! Скорее!
Мы побежали к нему. При этом Игорь, который бежал сзади, все время тихо чертыхался — у него были неудобные ботинки со скользкой подошвой.
— Что стряслось? — спросил он.
— Прячьтесь в тень. И побыстрее!
Мы только-только успели забиться в эту щель, как из-за склона выплыла черная точка. Она быстро увеличивалась в размерах, слишком быстро, — и мы увидели вертолет, который летел нам навстречу. Он пронесся прямо над нашими головами, правда, не слишком низко, но видно и слышно его было отлично — и направился в сторону базы.
— Похоже, нас все-таки ищут, — пробормотал Игорь.
— Скорее всего, это круговой облет, — сказал Томас. — Они нас не заметили. Подождем немного, на всякий случай.
— Тут очень холодно.
— Что поделать… они могут вернуться.
— И сколько так ждать?
— Полчаса… Час…
— За это время тень уйдет. Солнце подвинется.
— Ну, тогда и мы уйдем. Они же не будут все время летать именно над этим местом.
— И черт меня дернул, — говорю, — ввязаться в эту авантюру.
— А что бы иначе делала? — возразил Томас. — Ходила бы в эту свою редакцию, которая ничего не издает? Притворялась бы, что работаешь? Вы же ничего не делаете. Я имею в виду — вообще ничего.
— Как это ничего? Мы живем. По крайней мере, пытаемся выжить.
— Разве это занятие?
