Я вздохнула.
— Где мы вообще живем? — говорю. — Раньше было точно известно, что может быть, а чего — нет. А теперь все готовы поверить во что угодно.
Томас пожал плечами. Может, он относился к тем рационального склада людям, которые вообще предпочитают не забивать себе голову всякими глупостями.
— Пошли, — говорит, — теперь до утра ничего интересного не будет.
Мы вернулись к джипу, и я увидела, что от машины отделился темный силуэт. Кому-то еще не спится.
— Эй! — негромко окликнул Томас.
— Это я, — откликнулась Кристина.
— Как твои дела? — спросил он. — Отошла немного?
Она устало сказала:
— Ага. Пока машина не едет, все в порядке. А может, завтра легче будет. Я думаю, это дело привычки.
— Ну-ну, — неуверенно отозвался Томас. Кажется, он не верил в приспособляемость.
— Нам еще долго ехать? — по-моему, и сама Кристина в эту приспособляемость не очень-то верила.
— Если бы не было всяких посторонних факторов, — ответил он, — я бы сказал — дня четыре. При условии, что мы не будем очень гнать, а будем щадить себя и машину. Но, учитывая, что на дорогах творится… надо будет, кстати, радио послушать.
Он нырнул на переднее сиденье и вылез, держа в охапке какую-то темную массу, которая распалась на портативный приемник и пластиковый коврик. Развернул коврик, устроился возле машины и врубил радио, правда, негромко. Оттуда доносился треск, шипение, странные плывущие звуки, потом какой-то горячечный голос, который кричал:
— А мне наплевать! Кто остался? Никого там не осталось! Дай мне два самолета, по крайней мере! Ну, хоть один! Я эту заразу выжгу… — Голос замутился, побледнел и ушел в сторону; опять раздался сухой треск атмосферных разрядов, потом вдруг выплыл еще один голос, женский, бодрый до идиотизма:
— А сейчас для наших мужественных парней, которые рискуют жизнью на дорогах, певица Ника Зарудная споет песню «Сегодня я с тобой, орел мой горный».
— С ума посходили, — пробормотал Томас, вырубил радио, которое уже начало самозабвенно выводить:
Сегодня я с тобой, орел мой горный,
Сегодня я уже не буду гордой.
и полез обратно в машину.
Кристина задумчиво поглядела ему вслед.
— Я его боюсь, — сказала она. — Как тебе удается с ним ладить?
Я честно сказала:
— Сама его боюсь. Но он, по-моему, ничего плохого не хочет. Просто себя так держит.
— Мне тут неуютно, — говорит она. — Остальных я тоже не знаю.
— С остальными все понятно. Они-то как раз на виду. Игоря я давно уже знаю — года два-три. Он хороший мальчик. Разумный, спокойный. Он с виду выглядит слабым, но мне кажется, что это не так. Просто домашний мальчик, вот и все. А Герка… я его самого не очень хорошо знаю, так, общие знакомые. Но, в общем, таких людей тоже хватает. Он привык быть сильным… ему это очень важно, думаю. А кто сейчас сильный? Вот он и мучается.
