— Подождите, подождите, Анатолий Иванович, — Никита тоже поднялся со своего стула, — мне говорили, что его схоронили, и даже есть могилка... А выходит?..
— А вышло, Никитушка, так, что мы не могли ждать, пока самолет отремонтируется, холодильника не было, а тело ждать не будет, не зима, надо было его оперативно доставить хотя бы в Саранпауль. Вот и повезли водой. Эти двое мужичков с вогулкой взялись за два дня доставить. Поплыли на своей лодчонке и все трое пропали, и тело твоего отца тоже. Даже лодку не нашли.
У Никиты в голове зашумело, а потом возникло ощущение, что он это как будто уже знал раньше. Он не заметил, как стал вышагивать по кабинету вместе с Захаровым. Потом Никита в раздумье сел на свое место, пытаясь собрать воедино только что полученную информацию.
— Конечно, такое мы не могли сообщить ни твоей матери, ни бабушке. — Анатолий Иванович с минуту помолчал, а потом тихо добавил: — Но и это не все, Никитушка. Когда я вернулся домой, то решил собрать всех, с кем в студенчестве Матвей так или иначе дружил или был в приятелях. Хотел оформить фотогазету... И не нашел ни одной фотографии с твоим отцом, сделанной после четвертого курса, то есть после той экспедиции на Северный Урал. И у остальных не оказалось фотографий Матвея. А на общей, выпускной, вместо твоего отца белое пятно. Вот это, дорогой мальчик, до сих пор не поддается никакому объяснению. Чертовщина! Пропали даже рисунки, которые он дарил нам на прощание. Если бы кто мне рассказал такое, я бы не поверил.
Никита был ошеломлен. Он сидел, придавленный таким грузом, который не только подняться не давал, но и мало-мальски вздохнуть. Как он будет теперь носить эту ношу, как будет жить с ней дальше?..
— А где... где это было все?! Вы мне покажите на этой... на карте, где эти места... где отец...
— Э-э, милый мой, ты это брось! — Анатолий Иванович подскочил к Никите. — Ты не представляешь, что это за гиблые места! Хватит одного Гердова, хватит...
— А вы бы как поступили на моем месте?! — У Никиты запершило в горле. Он, наверное, впервые так остро почувствовал сопричастность трагической судьбе своего отца, которого едва помнил. В нем проснулось и заговорило кровное, родственное...
Захаров отвернулся. Сгорбившись, он подошел к окну, за которым уже вечерело, и надолго замолчал. Он вспомнил, как с матерью в сорок восьмом они поехали искать могилку отца. Как ходили от села к селу по пыльным смоленским дорогам, по местам недавних боев, где смертью храбрых погиб гвардии старший сержант Захаров Иван Степанович. Ходили, вглядываясь в выцветшие, выгоревшие, вымытые дождем фамилии на деревянных пирамидках. Анатолий Иванович помнит, как чуть ли не каждую ночь тихо плакала мать, как она молила Бога, чтобы он помог отыскать могилку отца. Потом еще два года они ездили, но так и не нашли, где остался лежать их папка.
