Надо быстрее писать письмо, скоро курьеров повезут на аэродром.
II
Джон Гронуски подошел к окну. С одиннадцатого этажа гостиницы «Лонгфелло», где разместился Совет по международному радиовещанию, открывался прекрасный вид на зимний Вашингтон. Ему нравились послеобеденные часы, когда затихал поток посетителей и перезвон телефонов и можно было побыть наедине со своими мыслями, с самим собой.
Подумать было о чем. Истекал трехгодичный срок его полномочий председателя СМР.[1] Новый президент войдет в Белый дом, преемник Гронуски займет этот просторный кабинет, который стал так привычен, что и расставаться не хочется. Нет, не будущее волновало его, а настоящее, беспокоила Гронуски информация, поступающая в виде телеграмм и телефонных звонков.
Дефицит бюджета подчиненных ему радиостанций РСЕ-РС[2] на предстоящий финансовый год тревожил его, а отдел управления и бюджета министерства финансов, да и конгресс пытаются урезать и без того скудные субсидии, подъедаемые инфляцией. Все попытки выбить дополнительные ассигнования успеха пока не имели.
Подписание Заключительного акта в Хельсинки не отразилось на тоне передач РСЕ-РС: заслуга, которую Джон мысленно приписывал себе. Тезисы пропаганды были теми же, что и десять лет назад.
Кроме тезисов, такой же десятилетней давности была и аппаратура на радиостанции. Вот опять Гленн Фергюссон, президент РСЕ-РС, прислал заявку: необходима замена не менее 10 передатчиков, затем длинный список студийного оборудования и в конце просьба о выделении средств на новую телефонную станцию. Кругом одни требования, заявки, обращения.
Гронуски отошел от окна и плюхнулся в кресло.
Случилась бы какая-нибудь встряска в Европе, продолжал он свои невеселые размышления, землетрясение в Мюнхене, наводнение, что ли, либо смерч прошел бы по Английскому парку, снес бы часть здания РСЕ-РС, да ещё с человеческими жертвами. Тут бы конгресс бросился на помощь пострадавшим, открыл бы мошну, и дышать стало бы легче. Но все это из области утопий.
Какой он оставит РСЕ-РС «наследнику»? Судя по сводкам, моральное состояние кадров, особенно эмигрантов, оставляет желать лучшего: запои, бесконечные стычки между национальными редакциями, своры, грызня, соперничество, гомосексуализм… Что уж тут говорить о дисциплине…
Телефонный звонок прервал его раздумья.
— Гронуски слушает.
— Грезишь в послеобеденном затишье?
Это был Поль Хенце. В Совете национальной безопасности он курировал РСЕ-РС и в настоящее время подыскивал замену Джону.
