Гость не смутился и, отложив в сторону свои дары, вожделенно сжал ее бедра;
— Стеллик, я люблю тебя столько лег, что знаю: все преходяще, кроме нас с тобой!
Стелла вывернулась и отрезала, уже сердясь:
—Да при чем здесь любовь! Встречаемся раз в два года, когда я от тоски согласна видеть даже твою физиономию!
— Ты моя звезда, — не слушая ее, промяукал Вася, — так радуюсь, когда тебя по телевизору вижу!.. Ты же мне расскажешь про своих девочек, как вы в постельке играете?
Через час она выставила его за дверь, сославшись на головную боль.
Жизнь без опошлення труднопереносима. Кто это сказал? Сейчас Стелла поспорила бы с ним; Вася был лишним мероприятием этой ночи, лишним мероприятием в ее жизни, а страх, от которого она так надеялась избавиться с помощью чужой похоти, убаюкивающей обычно все проблемы, сейчас терзал ее изнутри еще сильнее.
— Я за вами!
Стелла вздрогнула и не сразу решилась повернуться на голос. По спине побежали мурашки, и она медленно затушила сигарету… За ее спиной стоял высокий мужчина и, как выяснилось, обращался вовсе не к ней, а к сидевшему рядом пожилому сутулому господину с большим портфелем. Стелла выдохнула и досталателефон.
— Галочка, доброе утро, Я тут подумала… Я хотела бы уехать.
— Незачем, дорогая, попозже. Кстати, не знаешь, где Кирш?
Стелла отрицательно замотала головой, будто собеседник по ту сторону трубки мог это увидеть;
— Нет.
— Я занята, перезвони через четверть часа, есть маленькая просьба.
Стелла отбросила телефон аж на другой конец стола, прошипев: «Барыга, а строит из себя…»
Странно было заметить в себе эту перемену: благоговейный страх перед Долинской улетучивался одновременно с тем, как внутри нее возрастал другой, более сильный страх. Стелла понимала, что об их встрече с Кирш и о том, что теперь та скрывалась на ее даче, Долинская теоретически знать могла. «Ну и что? Что она может сделать? рассуждала Стелла, — Подставить себя?»
Как большинство обывателей, Стелла мыслила двумя парами категорий: выгодно — невыгодно и опасно — безопасно; первая придавала жизни хоть какой-то смысл, вторая работала на чувство самосохранения. События последних дней окончательно замутили Стеллины представления о выгоде и безопасности: она дала укрытие Кирш из эгоистических побуждений, а в плане безопасности этого мероприятия доверилась интуиции.
Люди, которые видели молодую женщину, сидящую, как на витрине, за прозрачной стеной кофейни, могли подумать, что она накануне потерпела любовный крах: она не пыталась «держать лицо», а наскоро сделанный макияж только подчеркивал страдальчески выгнутые губы, утомленные глаза в черных кругах и не готовый к улыбки овал лица.
