Водила сонною щекой,
Как Вы меня дразнили мальчиком.
Как я Вам нравилась такой.
Лиза сделала несколько «ритуальных» движений, с помощью которых женщины наспех прихорашиваются перед зеркалом: махнула рукой по волосам, одернула блузку, стряхнула какие-то невидимые крошки с бедер, втянув при этом живот, и выпрямилась, глядя на себя вполоборота. Потом взглянула на Кирш и сказала, кивнув на книгу:
— Классная она, да?
— Так, замороченная,,. — зачем-то равнодушно ответила Кирш,
В квартиру ворвался гул; шелест букетов, стук каблуков и два колоратурных сопрано с куртуазными поздравлениями — это явились Ли Лит и Стелла. Лиза благодарила, Кирш удивленно приподняла бровь: обе дамы не поддерживали между собой дружеских отношений, потому что им совершенно нечего было получить друг от друга. Увы, но каждая дружба корыстна: циник должен дружить с романтиком, легкомысленный с серьезным, жесткий с мягким… В противном случае в мире ис будет равновесия. Двум стервам нечем поделиться друг с другом. Кирш называла Ли Лиг «порядочной» стервой, а Стеллу — «непорядочной», и разница была только в этом. Поэтому, разумеется, войти вместе в квартиру они могли, только случайно встретившись у подъезда:
Ли Лит кивнула Кирш и среагировала на ее удивленную бровь:
— У Стеллы машина сломалась, она попросила за ней заехать.
Стелла была плохо знакома с Лизой, но уверенно проследовала в комнату, оставив хозяйку позади.
— Елизавета, ты посещаешь салоны? Могу порекомендовать…— Эту фразу Стелла произнесла уже из кресла, изучая по очереди Лизину комнату и свой маникюр. Почему-то именно эти слова упрямо выстукивала память Кирш, когда позже она вновь и вновь вспоминала этот вечер. Ничего не предвещало.,. Так получается, что поворотные события в жизни вкрадываются в нее незаметно, как тени гостей, пришедших, когда праздник уже в разгаре. Сами праздники начинаются одинаково, но не всегда заканчиваются как праздник.
Обычное начало; голоса, смех и музыка. Последние гости (это были Лизина младшая сестра с приятелем) пришли, когда в доме уже было накурено, несколько голосов на кухне говорили на повышенных тонах, а кое-кто из пришедших раньше уже успел отправиться восвояси. Вновь прибывшие были встречены недоуменными взглядами и уселись в углу.
Уже позже, когда все случилось, Кирш мучительно пыталась вспомнить каждого гостя в отдельности: ничего подозрительного, никого, кто мог бы иметь претензии к Лизе, хотя… Большинство из гостей были их общими знакомыми по клубу и в основном давними приятельницами Кирш, поневоле столкнувшимися с существованием ее подруги. Замкнутая и спокойная Лиза, работающая администратором в тихой и благочинной гостинице Академии наук, просто не могла быть знакома с таким количеством людей. Кирш называла Лизу «чертенком из тихого омута»: ее связи с миром были малочисленны, не выглядели подозрительными, но словно вызывали к жизни то не самое лучшее, что прятала ее душа…. У Кирш все было наоборот: в ее дом были вхожи воры-рецидивисты, пациенты с психиатрическим диагнозом, люди опустившиеся, оступившиеся и признанные обществом неблагонадежными. Они были отвергнуты прочим миром, только поэтому их не отталкивала Кирш. Лиза журила подругу: «Пьесу Горького «На дне» можно писать с твоей жизни!»
