скрывала завеса тьмы, гарантируют нам успех в будущем. Сейчас мы знаем намного больше, чем – за исключением узкого круга мудрецов и мистиков – знали пятьсот лет назад. Мы открыли огромное количество законов природы, которые пока, правда, не можем применять, и неизмеримо дальше продвинулись в познании «вещей как они есть» (я намеренно выбираю это выражение).
Тем не менее, нам ещё предстоит открывать царство тайного, и перед нами по-прежнему множество проблем. Это и проблема нашей частной жизни, какой бы она ни была, и проблема того, что обозначают широким термином «не-Я», включающим наше физическое тело, наше окружение, обстоятельства и условия жизни. А если у нас интроспективный склад ума, то у нас будет и проблема собственного набора эмоций, мыслей, желаний и инстинктов, которыми мы контролируем свои действия. Это и множество групповых проблем: зачем нужны страдания, голод, боль? Почему во всём мире царят ужасающая нищета, болезни и трудности? Какой смысл всего, что окружает нас, и к чему ведут мировые события в целом? Какая судьба уготована роду человеческому, каково его происхождение и где искать ключи к пониманию его нынешнего состояния? Существует ли что-либо ещё помимо этой единственной жизни и представляет ли очевидное и материальное 13] исключительную ценность? Подобные вопросы однажды обязательно возникают в каждом уме и испокон веков волновали мыслителей.
Немало ответов предлагалось на эти вопросы, и при их рассмотрении мы видим, что все они подразделяются на три основные группы, предлагающие три основных решения.
Первое: реализм, или – другое название этого учения – материализм. Данная школа утверждает, что «наше сознание даёт нам подлинное представление о внешнем мире», что вещи именно таковы, какими мы их видим, и что материя и сила, какими мы знаем их, суть единственная реальность, и человек не может выйти за пределы осязаемого. Он должен довольствоваться собственным знанием известных фактов или их научным толкованием. Это вполне оправданный взгляд, но из-за своей недостаточной глубины приемлемый не для всех. Отказываясь исследовать что бы то ни было, помимо того, что можно продемонстрировать и проверить, этот метод останавливается там, где возникает вопрос: «Это так, но почему?» Он не учитывает многого из того, что известно среднему человеку и принимается им как истина, даже если последний и не может объяснить, почему считает это истиной. Люди повсюду признают точность
