— Становится жарковато. Подходим к эпицентру вспышки. База! Наблюдаю яму в земле.
— Группа, уточните характер ямы.
— На поверхности земли изъят грунт в виде полушара. Диаметр около двух метров, глубина до полутора метров. Края ямы оплавлены, крупные камни буквально срезаны, как картошка!
И если в непосредственной близости от отверстия в земле грунт был сухой и горячий, то в самой яме, на дне, уже собиралась вода. Температура там же, судя по показаниям прибора, вблизи ямы была в норме.
— База! Вибрации в воздухе заметно усилились, нарастают неприятные ощущения, появляется чувство тревоги. Яма… Будто бы пробует засасывать руку! База!
— Заканчивайте осмотр, майор, — услышал после некоторой паузы Евдокимов. — Возвращайтесь, как только посчитаете нужным.
— База, понял вас! Продолжаю работу.
Евдокимов вдруг заметил нечто странное, лежащее на земле неподалёку. Приблизившись к предмету, майор с удивлением узнал в нём сильно обожжённую человеческую руку, с остатками одежды. Рука была отсечена по локтевой сустав, причём рана была чистой, а место отреза даже не было опалено. Ожог начинался примерно с двух сантиметров от края раны. Позже по часам принадлежность руки будет установлена — она принадлежала единственному пропавшему экологу. Канадец Жан-Мишель Вернье единственный, кто был объявлен пропавшим без вести в результате этого происшествия. Кроме этого, сразу погибло пять человек, а в военном госпитале Мурманска позже скончались ещё двое пострадавших. Несмотря на ультимативные требования Норвегии, США и прочих стран, чьи граждане пострадали в «результате атаки Советов на мирную экологическую миссию», передать выживших на госпитали американских кораблей, находившихся в непосредственной близости от советской границы, все они были оставлены в Мурманске. А Северный Флот, тем временем, был приведён в состояние повышенной боевой готовности. На второй день после происшествия в советской зоне Баренцева моря были замечены американские субмарины, которые ушли в нейтральные воды лишь после опасных манёвров советских подлодок.
Между тем, в госпиталях шла работа с пострадавшими. На поставленные оперативниками второго главного управления комитета госпезопасности вопросы, люди отвечали с трудом, речь была бессвязна и малопонятна. Поначалу они обвиняли военных, что те испытали на них свои новые разработки и это им даром, мол, не пройдёт. Экологи обвиняли СССР в непропорциональном применении силы и обещали раздуть это происшествие в неслыханный доселе скандал. Корейский Боинг, это ещё цветочки, предупреждали они. В течение следующих дней после тщательнейшего осмотра места происшествия не было обнаружено никаких следов взрывчатых, а равно как и химических веществ, способных вызвать наблюдаемые ранее световые и тепловые эффекты. Военные специалисты продолжали работать на месте вспышки в сумраке полярного дня, пытаясь обнаружить любые следы, оставленные экологами, при активации вспышки. Да какие там, к чёрту, экологи! Всем давно известно, чьим интересам служит эта организация. Сколько уже было случаев, когда так называемые экологи: и внешние и внутренние, на поверку оказывались обыкновенными шпионами, получающими деньги за предоставленную информацию.
