– Что будет дальше, папа? – спросила я, серьезно глядя на повеселевшего вдовца.
Папа задумался, но потом вышел из ступора и, хлебнув чаю, философски произнес:
– Как что? Жизнь, Аленка! Жизнь… Ну, расскажи, дочь как твои дела?
– В смысле? – растерялась я.
– Как ты живешь? Что вообще происходит в твоей жизни? Мы так давно не разговаривали.
Я обрадовалась этому вопросу. Действительно, в последнее время я была лишена возможности делиться своим сокровенным.
– Знаешь, папа, мне кажется, я влюбилась в отличного парня, – поделилась я заговорщически своей тайной.
– Это не тот, который гостил на нашем диване? – лукаво спросил папа.
Я раскраснелась, будто призрак голого Пети стоял за моей спиной.
– Нет. Не тот! – вскричала я. – Папа! Ты меня смутил.
– Разве вас, Алена Ивановна, можно смутить?
– Представь себе! Это было много лет назад!
– Я не про первого гостя. А про человека-невидимку, который появлялся в наше с мамой отсутствие. Я не раз собирал одежду по всей квартире, разбросанную, видимо, в порыве страсти.
Я не была готова разговаривать на столь интимные темы с родителем и, совсем смутившись, запустила в него кухонным полотенцем. Мы долго смеялись. Папа пытался выведать мои тайны, но я отшучивалась и переводила тему. Мы вспоминали мои детские годы, папа рассказывал о своих мальчишеских проделках. Беседа была душевной и приятной. Наконец я вернулась к разговору о моей сердечной тайне и поведала про самого прекрасного мужчину на земле – про Эдуарда.
– Что-то мне нехорошо. Пойду отдохну. Все будет замечательно дочь! – подытожил папа мои откровения.
– Если хочешь, ложись в моей комнате, – предложила я, содрогнувшись от мысли, что папа будет спать на кровати, где умерла его супруга.
– Да… Это было бы… А ты?
– А я лягу на легендарном диване в зале.
Зазвонил телефон, папа поспешно вышел с кухни, а я осталась мыть кружки, внимательно прислушиваясь к разговору.
«Алло!.. Привет, Мариша. Все прошло, слава Богу… Я в порядке… И Алена… Нет, народу не было, никто не пришел… Я не знаю почему, зависит от людей… Завтра? Хорошо. У меня выходной… Да, погуляем… Хорошо, целую… Спокойной ночи.»
Папа положил трубку и вернулся на кухню.
– Спокойной ночи, Алена, – сказал Иван Павлович официально и удалился почивать.
– Спокойной, папа, ночи, – ответила я еле слышно.
Меня смутило, что папа снова обращался ко мне статично и холодно, будто я коллега по работе. Похоже, любимую дочь Аленушку вытесняет с ринга юная любовница Мариша… Каждый раз, когда она появлялась, отец становился чужим и закрытым. Она разрушала нашу семейную идиллию. Меня это злило.
