Антрацит – мастер-одиночка. Ему не сравниться с мощью коллективного разума многих ученых, работающих в лабораториях группировки сталкеров. Он экспериментирует, ищет свой путь, пытается изобрести что-то новое, вот я и стану для него очередным подопытным – иной мотивации предложения Антрацита Макс не видел, да и не старался найти.
Измученный бессонницей, раздираемый страхом и сомнениями, он, прислушиваясь к храпу мнемотехника, все более утверждался в мысли, что попал в очередную ловушку. Утром Антрацит вскроет несколько н-капсул и инфицирует его, вживит колонии скоргов в организм, а после попытается их обуздать, сформировать на основе металлических частиц полезные устройства. Но зачем идти на такой риск, когда в футляре лежат уже готовые импланты?
Максим вновь открыл плоскую коробочку.
На крышке послушно заработал крохотный дисплей. Рядом с контуром человеческой фигуры высветились скупые, лаконичные, вселяющие уверенность строки инструкций.
Максим смертельно устал от страхов и сомнений. Ему казалось, что дожить до утра – нереально. Такого страха, как тот, что внушало мнемотехническое кресло, он не испытывал никогда. Нервная дрожь пробирала до самых костей, от переживаний кружилась голова и ломило мышцы.
Нет. Я не могу….
Он встал с жесткой импровизированной койки – обычного пластикового контейнера, застеленного двумя старыми одеялами, прислушался к храпу Антрацита, воровато огляделся и начал облачаться в боевую броню.
Действуя под напором страхов, рожденных в его же собственном сознании, подступивших к горлу очередным удушливым спазмом, он торопился, словно украл что-то и теперь хотел только одного – бежать с добычей, пока его не застали на месте преступления. Сейчас все слова мнемотехника казались лживыми, доводы – неубедительным, а вот пример боевиков Ковчега, так лихо расправившихся со сталтехом и едва не убивших самого Максима, казался едва ли не эталонным наглядным пособием, дополняющим скупые утверждения оптимистичных инструкций, высвечивающихся на дисплее футляра.
Облачившись в броню, он, не включая сервомускулатуры, пробрался к выходу, постоянно прислушиваясь к храпу мнемотехника, опасливо косясь на индикационные огни закрепленного под потолком помещения охранного комплекса.
Здравый смысл давно потонул в адреналине.
Чувства, владеющие Максимом, толкали его к паническому бегству, отвергая возможность выбора, – собственные сомнения и страхи казались сейчас абсолютно обоснованными.
