Максим покачал головой.
Любого незваного гостя на входе автоматически перемелет в фарш, да еще и прожарит из излучателей.
Как мне отсюда выбраться?! Он уже расстался с мыслью прихватить парочку техноартефактов, крепко задумавшись: работают установки только на входящих или попытка покинуть бункер также будет пресечена разрядами армганов и очередями импульсного орудия?
Он покосился на тело мнемотехника.
Антрацит безвольно ополз в кресле.
Вот я попал так попал…
Максима все больше удручала неопределенность возникшей ситуации. Кто его знает, что за процессы идут сейчас в организме, пораженном скоргами? Может, этот Антрацит через пару часов начнет превращаться в сталтеха? А мне что делать? Попытка удрать выглядела довольно сомнительной, уж слишком недвусмысленно и грозно смотрелись подвешенные под потолком системы автоматических вооружений. Да и дверь еще открыть надо. Руками такую массивную преграду не сдвинешь…
Вот и получается, что добрыми намерениями выстлана дорога в ад… – невесело подумал он, присев на край автомобильного кресла, установленного у стены.
В этот миг внезапно активировалась аппаратура «пыточной».
Сначала над жутковатым комплексом агрегатов, окружающих громоздкое кресло, зажегся неяркий свет, затем по приборам и устройствам прокатилась волна индикационных огней, далее пришли в движение механизмы самого кресла: с тонким подвыванием сервомоторов оно вдруг начало менять угол наклона спинки, как бы усаживая безвольное тело мнемотехника в определенное положение. Антрацит по-прежнему не открывал глаз и не подавал признаков жизни, но автоматике было глубоко наплевать, в каком состоянии находится хозяин. Из широких подлокотников внезапно выхлестнулись неприятно поблескивающие гибкие манипуляторы, заключенные в гофрированные оболочки. Извиваясь, словно змеи, они накрепко обхватили руки, ноги и грудь мнемотехника, пристегнув его к креслу. Следом от блоков аппаратуры начали выдвигаться различные приспособления, вспыхнули несколько зеленых сканирующих полосок света, одна начала медленно двигаться по лицу Антрацита, другая по груди, третья исследовала ноги, к рукам мнемотехника плотно прижались несколько шунтов, ловко проскользнув под одежду и соединившись с металлизированными пятнами на коже.
Максим наблюдал за скоротечными процессами, раскрыв рот.
На приемах у Пингвина все происходило намного быстрее и проще. Мнемотехник лагеря мотыльков обычно ограничивался включением одного устройства, похожего на точечный фонарик с синим светофильтром, установленном на гибкой штанге. В его свете пятно на запястье выглядело особенно зловещим, но после облучения не разрасталось.
