Но, серьезно говоря, кому на рисовании нужен журнал? То есть нужен, конечно. Однако обойтись без него куда проще, чем идти искать.
Сейчас, после Таниных слов, Сережа еще ничего не успел ощутить — ни радости, ни гордости, а только все то же волнение, — и тут дверь отворилась, вошел Годенко. Вид какой-то непонятный, и глаза горят.
И журнала в руках нету!
Происходит немая сцена. Алена у них была, между прочим, не из тех учительниц, которые понукают учеников фразами: «Мы тебя ждем. Ты нас задерживаешь. Не отнимай у класса время» и так далее. Алена просто ждет, когда сверкающий глазами Годенко отдышится и что-нибудь промолвит.
И шестой «А», который на своем веку достаточно повидал учителей, невольно проникается уважением к своей классной. Она хоть и витает, а понятие у нее есть!
И вот Годенко начинает повествовать… Всякий, кто читал «Трех мушкетеров», помнит, конечно, эпизод, когда д'Артаньян встречает в городе Менге некоего незнакомца (как выясняется из дальнейшего, то был граф де Рошфор), пытается его преследовать. И после некоторых весьма живописных сцен зловещий незнакомец исчезает.
Понятно, что Гришкин рассказ был осовременен. И все-таки в главных деталях и поворотах сюжета он почти полностью совпадал с тем, что можно прочитать на соответствующих страницах романа Александра Дюма.
Только на месте знаменитого гасконца фигурировало имя Годенки, а на месте подлого де Рошфора — имя Слюдова из шестого «Б».
Таков уж был этот странноватый и, в общем-то, отличный парень Гришка. Небось они с тем Слюдовым всего лишь столкнулись в уборной на две-три секунды, погрозили друг другу кулаками… А у него получился целый рассказ. Да какой — лучше Дюма!
— Но при чем тут твой Слюдов? — спросила Алена, которая в шестом «Б» не преподавала.
— Мы враги! — И Гришка опустил свои, прожигательные глаза в пол.
Это была истинная правда. Неделю назад Слюдов и Годенко дрались на глазах у всего коридора. По странному совпадению в те пять или шесть минут на горизонте не проплыло ни одного учителя. Инцидент — редкостное событие! — остался тайной учеников.
И поэтому всем все было ясно. Одной Алене не ясно:
— Ну хорошо. Так где все-таки журнал?
— Да я до него не дошел! — И оглянулся на класс.
Его поняли: где уж тут о журналах думать, когда на пути твоем в пустом коридоре мелькнул враг.
— Сядь, Годенко! Даже замечание тебе записывать не хочу! Лида Самсонова, сходи, пожалуйста, за журналом!
В этих словах, кажется, не было ничего особенного. Но так только кажется! Шестой «А» сейчас же вспомнил, что Годенко — из болельщиков Лены Серовой, и, посылая теперь Самсонову, Алена как бы хочет подчеркнуть, что серовская компания — второй сорт, раз не могла справиться с таким простым заданием.
