— С Иваном… — скептически усмехнулась Кира. — Решили, значит, поставить меня перед фактом. Не выйдет!
— Как это — не выйдет?! — Алена сдерживалась из последних сил. — Вы просто… не имеете права!
— Ах, так! — нервно засмеялась Кира. — Теперь вы о правах вспомнили… Имейте в виду — у вас еще обязанности есть!
— Я вовсе не обязана готовить какие-то… концерты!
— Вы обязаны выполнить все мои распоряжения!
— Поймите наконец, меня ведь ждут!
— И на здоровье, подождут… Остынут немного…
Алена стиснула руки, стараясь удержать подступившие слезы.
— Кира Анатольевна, я вас очень прошу… У меня просто нет больше сил… и времени. Посмотрите на часы!
Она протянула на ладони свой кулон к лицу Шемаханской. Та резко отшатнулась.
— Вы что, издеваетесь надо мной?
— Нет, это вы издеваетесь! — не выдержала наконец Алена. — Плевать мне на ваш концерт. Я все равно улечу!
Она быстро пошла к выходу. Кира вскочила.
— Санина, стойте! Я запрещаю!
И загородила Алене дорогу.
— А я полечу! — тихо, но уверенно сказала Алена, не отводя глаз от гневного лица своей директрисы.
— Я вам… выговор объявлю! — тяжело глядя на девушку, пообещала Кира.
— И зря это сделаете… Я все равно улечу!
— Нет, не полетите!
— Полечу!
— Молчать! — негромко и поэтому как-то особенно странно приказала Кира.
В комнате сразу резко потемнело, по углам сгустились сумерки, и там, в этих таинственных сумерках, возникло какое-то движение. Тень Киры со стены вползла на потолок и переломилась.
Сама она неожиданно увеличилась в размерах, угрожающе нависла над Аленой, та стала пятиться, выставив перед собой руки.
— Все равно… полечу… полечу… полечу! — тише, но все также настойчиво продолжала твердить девушка, опускаясь в кресло.
— Никуда ты не полетишь, девчонка! — гневно бросила Кира, страшная и прекрасная в этот момент.
Тьму, сгустившуюся в комнате, вдруг озарила ослепительная молния, воздух потряс громовой удар. Кира распростерла руки над скорчившейся в кресле Аленой и произнесла с мрачной торжественностью:
— Изымаю весну из сердца твоего! Вкладываю туда зиму!
В пустой приемной вспугнутый громовым раскатом представитель Кавказа, вскочив с кресла, непонимающе оглядывался.
— Что такое? — бормотал он, принюхиваясь. — Горим — не горим? — И выглянул в коридор.
Мимо деловито сновали сотрудники. Никто волнения не проявлял. Кавказец на цыпочках подошел к двери в кабинет. Прислушался. Все было тихо…
Мгла медленно рассеивалась. Сдвинув брови, угрюмо глядя перед собой, сидела за столом Кира Анатольевна. В глубоком кресле перед ней Алена с растерянной улыбкой терла пальцами лоб.
