Пришла очередь задать неприятные вопросы копам, которые допрашивали мальчика. Мы будем задавать их в открытом судебном заседании, когда судья наблюдает за тем, чтобы допрос происходил по закону, – вряд ли справедливая процедура, учитывая их обращение с ребенком. Этот момент можно сделать очевидным следующим образом: «Я собираюсь продолжить допрос, но мои вопросы задаются в присутствии его чести и ваших адвокатов, чтобы они соответствовали требованиям закона. Вы позвонили матери Джимми, прежде чем допрашивать его?» – «Нет». – «Ей было известно о том, что его допрашивают?» – «Не знаю». (Наш допрос стенографирует судебный секретарь.) «А вы предприняли какие-нибудь усилия, чтобы запротоколировать допрос Джимми?» – «Нет. Он просто признался». – «Вы окружены адвокатами, защищающими ваши права, на заседании присутствует судья Льюис, чтобы убедиться, что мои вопросы не выходят за рамки закона. Вы попытались как-нибудь предоставить такую же правовую защиту для Джимми, прежде чем начали его допрашивать?» – «Вряд ли». – «Вы сказали Джимми, что он может попасть на электрический стул, если не скажет то, что вам хотелось услышать, не так ли?» – «Нет, мы ничего такого не говорили». – «А если Джимми скажет, что говорили, вы все еще будете это отрицать?» (Защита возражает против этого вопроса, и возражение принимается.) «И вы сказали Джимми, что, если он не подпишет бумагу, которую перед ним положили, он никогда не сможет вернуться домой к матери, не правда ли?» – «Нет, неправда». (Мы с присяжными знаем, что свидетель не признается в этом, даже если знает, что это правда.) «Мальчик не умеет читать, не так ли?» – «Не знаю». – «Вы прочитали ему его признание?» – «Нет». – «Он прочитал его?» – «У него была возможность прочитать. Наверное, он так и сделал». – «Вы ведь не пытались узнать, прочитал ли мальчик свое признание?» – «Он его подписал». – «Вы пообещали, что если он подпишет признание, то может пойти домой к матери, не правда ли?» – «Нет, неправда». – «А если подпишет, вы не посадите его на электрический стул, так ведь?»
Мы рассказали свою историю предложение за предложением, добавляя лишь слова «не правда ли?». Не важно, что отвечает свидетель, пока наша история честная и основывается на фактах дела, какими их знаем мы, или на выводах, которые можно сделать из принятых судом улик. Чья история является правдой, должны решать присяжные: будет ли это история помощника шерифа Брауна, рассказанная на допросе свидетеля выставившей его стороной, или другая история, изложенная на перекрестном допросе. Как мы видим, перекрестный допрос стал механизмом, с помощью которого мы рассказываем свою историю с помощью свидетеля противной стороны.
