— Она как никто направляет самоубийц! — хором отвечают Легба и Каррефур. Первый раз слышу, чтобы один человек говорил хором.
— Самоубийц. Ага. Угу, — бормочет Марк. — Может, мне просто утопиться, раз уж вода рядом?
— Тебя ЭТА вода не примет, — качает головой Мулиартех с озадаченным видом, как будто уже всесторонне обдумала этот вопрос. — Да и не нужно нам, чтобы ты убил себя целиком. Надо, чтобы твой враг стал на путь саморазрушения. Тогда он потеряет власть над собой — и над тобой. Ты вызволишь свой разум и не-разум. Ты вернешь свои глаза. Ты получишь то, за чем шел. И мы получим то, за чем шли.
— А зачем вы, собственно, шли? — вкрадчиво интересуется Марк.
— За ответом. Нам надо знать, что готовит детям стихий свободная любовь! — ни с того, ни с сего брякаю я. Получается двусмысленность. Я хочу объяснить, что имела в виду, но вместо этого только неловко молчу.
— Любовь всегда свободна, — разводит руками Гвиллион. — Оттого-то мы и не понимаем, что она с нами творит. Мы же никогда не знали свободы. У нас было сколько угодно времени и пространства, но свободы не было. Мы не научились с ней обращаться. Это чисто человеческое умение — останавливаться вовремя, будучи свободным.
— Когда я был маленьким, — неожиданно встревает Фрель, — я мечтал жить вечно. Или хотя бы долго-долго, лет… тысячу. И только сейчас понимаю: ничего это не меняет.
Марк смотрит на него так, словно видит впервые. Фрель смущается и умолкает. Зато пускается в объяснения Гвиллион.
— У духов огня есть то, о чем мечтают люди. Мы ведь бессмертны. Фоморы и даже морские змеи рано или поздно становятся частью бездны. А мы то греемся в огненных слоях, то спим в камне. И у нас — свое собственное время. Такое медленное, медленное время… Мы часто завидуем краткоживущим. Им нечего ждать и нечего откладывать на потом.
— А они все равно ждут и откладывают, — подытоживает Марк. — Время людей — быстрое и ограниченное. Но и это не заставляет нас поторапливаться.
— Кстати! — ворчит Мулиартех. — Если уж наши дела здесь окончены, не пора ли двигаться дальше?
Пора. Куда бы мы ни пришли, «нам пора» наступает мгновенно. Мы летим через мир Марка, словно пули сквозь живую плоть. И не замечаем ни того, что происходит с нами, ни того, что происходит с этим миром. Но так больше продолжаться не может. Если мы не остановимся сию минуту, мы не остановимся вообще никогда. И пробьем эту реальность навылет, вместо того, чтобы познать ее и… вылечить.
