Час от часу не легче. Христос и ватага его апостолов, один другого краше и нравственнее. Однако, пора нам уже хоть до чего-нибудь договориться с этим странным народцем. Вряд ли нам пристало участвовать в каких-нибудь вудуистских обрядах с убиением белых кур и вакхическими плясками, но, может, все еще впереди? В гостях у таинственной недоброй Синьоры Уия?
— А кто, кстати, такая эта Синьора? — вдруг вырвалось у меня.
— Очень некстати! — оборвала меня бабка, но вопрос уже прозвучал.
— Ее дом стоит в сердце пустыни, — заученно начал подросток, — ее слуги — жестокие ветры, ее небо — огненная чаша, ее опора — соль мертвых морей, ведет к ней дорога из костей, белых даже в ночной тьме…
Понятно. Ориентиры что надо. По дороге из костей мы и сами дойдем, никаких проводников не потребуется. Вот только какого Лира нам к ней идти? С чего Марк решил, что нам — туда?
— От козней Синьоры вас охранят духи — Легба и мэтр Каррефур, которые отворят вам нужные двери и проведут невредимыми через перекрестки. Им наверняка хочется поквитаться с Синьорой, которая не раз и не два хитростью заставляла служить себе. Легба и Каррефур давно на нее сердиты.
— Да где ж мы их найдем, этих сердитых духов? — угрюмо интересуется Мулиартех.
Священник смотрит на нее с изумлением: богиня-богиня, а глупая какая!
— Я же говорил: они — здесь. И найдут себе подходящее тело. Вот это самое тело. — И рука его упирается пальцем… в грудь Фреля. Единственный в нашей команде человек, без примеси волшебной крови и мистических дарований, испуганно округляет глаза:
— Я? Да я отродясь с духами не водился!
— Значит, пришла пора попробовать, — вздыхает святой отец. — Не бойся, друг мой, одержимость духами — замечательный опыт. Просто замечательный. Я бы и сам не отказался испытать это снова. Только стар я уже…
* * *
Сидеть у ног жестоко заколдованных норн и пялиться на долину, в которой Видар запер Урд и Скульд в последние годы их жизни, было не только бесполезно, но и противно. К тому же, когда я в бешенстве, мне легче переносить мое бешенство на ногах. Или на крыльях.
Однажды я видела этот силуэт — смерть на узких выгнутых крыльях, парящая в бурых городских небесах, над гигантским котлом легкодоступной пищи. Сапсан. Самая быстрая птица в мире.
Куда мы мчимся, две самых быстрых небесных тени? Или не куда, а ОТКУДА? Кажется, нас подстегивает не страх, а отвращение. Отвращение к предательству, переходящее в отвращение к себе. Как я могла купиться на первую же хитрость первого же хитреца, встреченного мной в этом мире? Что же дальше-то будет, если я все проиграла еще до начала игры?
