Кому больше верят присяжные, прокурору или адвокату? Они недоверчивы к обоим, но, судя по случайным разговорам, я думаю, что недоверие к обвинителям меньше, чем к защитникам. Чтобы показать, насколько требовательны присяжные, привожу недавно присланный мне отзыв одного столичного бессменного старшины. Он пишет: «Многие защитительные речи были совершенно бессодержательны; некоторые из защитников не стеснялись с имевшимся по делу материалом, подтасовывая его иногда весьма грубо. Впрочем, это не имело значения, так как не оказывало никакого влияния на присяжных: вопрос о сущности вердикта выяснялся судебным следствием, и слушание защитительных речей оставалось одною формальностью». Вот другой отзыв: «Речи защитников в громадном большинстве случаев были бессодержательны, плохо построены, зачастую легкомысленны и прямо показывали нам, что они отбывают повинность». Эти резкие слова указывают, как опасно рассчитывать на благосклонность присяжных к голосу защиты.
Хорошо еще, если неудачная речь остается одною формальностью. Бывает и хуже. Присяжные иной раз забывают, что подсудимый не виноват в ошибках своего защитника, и говорят: мы дали бы снисхождение, но нас возмутило поведение адвоката. А решение написано, и резолюция суда объявлена.
Предание суду часто не соответствует действительной виновности подсудимого. Но нет сомнения, что в большинстве случаев он в чем-нибудь да виноват. Поэтому в большинстве случаев практически не только прокурор, но и судьи и присяжные являются противниками защитника. Искусство защиты заключается, между прочим, в том, чтобы всех своих врагов сделать себе союзниками. Внимательные читатели могли уже заметить некоторые указания в этом направлении в предыдущих главах. Но такая тактика особенно применима в речи. Здесь надо различать три случая. Первые два касаются только обвинителя, третий, кроме того, судей и присяжных.
1. Обвинитель может понизить обвинение, например перейти от 1452 к 2 ч. 1455 ст. улож. В этом случае искусство защиты заключается только в том, чтобы не сделать обычной ошибки, т.е. воздержаться от рассуждений об отсутствии заранее обдуманного намерения и от возгласов о том, что сам обвинитель должен был признать преувеличение в предании суду.
2. Обвинитель может признать установленными такие факты, которые допускали спор. Здесь, как и в первом случае, обвинитель сам делается в известных пределах союзником защитника, и искусство заключается только в умении удержаться от ошибки. Если защитник будет приводить длинные соображения в подтверждение упомянутых фактов, они опять станут спорными, и председатель укажет присяжным несколько противоположных соображений, на которые защитнику ответить уже не придется.
