— Ой, где ж, и не знаю. Ну, поищу… Так я, это, пойду. Ужин же вам надо.
Она шагнула к выходу, и капитан еще раз напомнил:
— Главное — курить.
Они остались втроем, в блиндаже стало немного свободнее. В груди у Демидовича снова захрипело, он попробовал откашляться, да где там, видно, забило все легкие. Кашляя, украдкой поглядывал на немца, который теперь внимательно разглядывал его и, только он немного утих, спросил:
— Пневмония?
— Что? — всполошился Демидович. — Может быть. Если не хуже… — сказал он и тут же пожалел: нашел кому жаловаться на свою болезнь.
Немец сидел под стеной, расставив колени, в перепачканных сапогах на ногах. На его широком ремне с белой блестящей пряжкой громоздилась большая черная кобура, наверное, с пистолетом, подумал Демидович. Черт знает, что творится, в какую ловушку его завела Серафима. А этот капитан? Неужто он не понимает всего ужаса положения? Нужно было бы спросить у него, поговорить, но Демидович все косился на немца — а вдруг тот понимает по-русски?
Вскоре оно и получилось так, как он больше всего боялся: немец, когда кашель у него чуток унялся, выразительно обратился к нему:
— Пневмония немножко помогаль… Их… Я имель стрептоцид.
Он вытянул из угла какую-то сумку, расстегнул ее, покопался там и достал бумажку, из которой вылущил белую таблетку.
— Браль!.. Унд васэр, один таблет.
Почти со страхом в душе Демидович сидел напротив, не зная, как быть: взять или отказаться? И капитан, как будто почувствовал его нерешительность, сказал:
— Возьми! Не обманет. Мне вон глаза обработал, сразу гной течь перестал.
Демидович протянул руку, взял таблетку, внимательно рассмотрел ее на ладони. Проглотить или нет? А вдруг отрава? И он сжал ее в кулаке, незаметно сунув в карман плаща.
— Да, попали, как мыши в кувшин, — грубовато сказал капитан, вздохнув. — Чего дождемся?
Демидович тоже вздохнул и медленно закрыл глаза. Хотелось присесть наземь, скорчиться, лечь — предаться покою. Но как было предаваться покою в такой компании, и он сидел изнеможенно у входа, наблюдая исподлобья за немцем. Тот долго копался в своей сумке, перебирал медицинское снаряжение — свитки бинтов, бутылочки, пакеты, ножницы. Лицо его было озабочено своим занятием, на них он почти не смотрел. И тогда Демидович спросил:
— Видимо, вы офицер?
— Вас? — не понял немец.
Но за него ответил капитан:
— Не офицер. Погоны у него какие? Без знаков? А на рукаве что у него?
— На рукаве нашивка. Какой-то угольник, — сказал Демидович.
