— На телегу поглядывай, ворон не лови, — кричал вдогонку Зозуля, закрывая ворота. — На спусках потише, придерживай коней.
Ветер всё усиливался и усиливался. Семен свернул на полевую дорогу и, проехав несколько верст полем, выехал снова на большак уже за Ротмистровкой. Теперь ветер дул в спину, стало тише и теплее.
Позади остался колодец со сломанным журавлем, опасный, крутой косогор. В версте впереди маячил молодой дубняк.
«Нужно кнутовище вырезать, — Семен бросил взгляд на лесок. — А кто же там стоит возле куста? Ещё оперся на что-то, похоже на ружье?»
Он беспокойно оглянулся на телегу, ища, что бы взять в руки. Но на возу, кроме горшков, ничего не было. Остановить коней? Поздно. «Чего я боюсь, — успокаивал он себя. — Что с меня взять? Разве кирею, так она старая, ещё и прожженная около кармана».
Лошади шаг за шагом приближались к дубняку. Теперь Семен уже хорошо видел, что это стоит, опершись на ружье, солдат. Он, видимо, ждал подводу. Когда лошади поравнялись с солдатом, тот закинул за плечо ружье и пошел рядом с телегой.
— Далеко едешь? — оглядывая воз, спросил солдат.
— В Черкассы. Может, по дороге — садись, подвезу, — подвинулся Неживой.
— По дороге. Устал немного. — Солдат вскочил на воз, сел, свесив ноги. Ружье положил на колени. — Из самой Шполы иду. У тебя, землячок, нет табачку?
— Есть, — Семен достал кисет. — Земляк, говоришь; может, из тутошних мест будешь?
— Не совсем отсюда, — усмехнулся солдат. — Но всё равно земляк.
— Откуда же ты? По разговору так будто бы с Московщины. Хотя все солдаты одинаково говорят.
— Из-под Мурома. Слыхал про такой город?
— Не слыхал, — признался Семен. — Про Илью Муромца знаю. Далеко этот Муром?
— За Москвой. Я родом с Дона, жил только в Муроме.
— Не понравилось на Дону, или как? Говорят, будто там все казаки в достатках живут.
Солдат поправил ружье.
— Кто как. Есть в достатках, а есть и голодные. Как и везде.
— Вы в Шполе стоите? Скажи мне, не знаю, как тебя звать, зачем вас прислали сюда? Разные слухи в народе ходят.
Солдат, разогревшийся было при ходьбе, начал мерзнуть. Он положил ружье на солому позади себя и, потирая пальцы, прикрыл колени полами шинели. Семен посмотрел на посиневшие от холода руки солдата, подвинулся ещё дальше на край.
— Залезай сюда, — откинул он полу киреи. Так будет теплее. Кирея большая, хоть впятером под нею прячься. Только, когда курить будешь, огонь не рассыпь.
Солдат поблагодарил и, перекинув ноги через полудрабок, полез под кирею. Семен снова завернул полу, и теперь из киреи торчало только два лица: одно смуглое, продолговатое, другое круглое, с белыми стрехами бровей, голубыми, как цветки льна, глазами и небольшим, слегка вздернутым носом.
